Антология - Советская поэзия. Том первый

Если бы не вы, моя опора,
Плечи мои, крылья мои, — горы,
Я не написал бы ни строки.
Горы мои, как вы высоки!
Вы как бы щитом меня прикрыли,
Горы мои, плечи мои, крылья.
Я стою, как вы,
Высок, как вы, —
Не склоняя головы.
А паду, умру я — надо мной
Пусть гора стоите как часовой.

Гроздь винограда — радуга,
Прильнувшая к лозе;
Пускай увидят все:
Гроздь винограда — радуга.

Сияет эта ягода,
Как росы на косе,
Гроздь винограда — радуга,
Прильнувшая к лозе.

Мне под ноги катятся воды Севана.
Встречаю я, озеро, синий твой взор…
Ты лоб повязало косынкой тумана.
Мне под ноги катятся волны Севана…

Тебя вспоминать я всю жизнь не устану.
Вся синь твоя в сердце, как дар моих гор
Мне под ноги катятся волны Севана.
Встречаю я озера ласковый взор…

В детском краю возле дома
Жаворонок, звеня,
Совьет гнездо из соломы,
Из усов ячменя.
Будет весна
В те времена,
В дни, как не станет меня.

Розы отцовского сада
Станут толпой у плетня,
Выбегут за ограду
Гулять в поля, в зеленя.
Будет весна
В те времена,
В дни, как не станет меня.

Пережитые событья,
Мыслям и сердцу родня,
Вечно, как звезды ночами, светите
До наступления дня!
Будет весна
В те времена,
В дни, как не станет меня.

Вершины, высокие снежные горы,
Седые, как будто отец мой и мать,
С любовью на вас устремляю я взоры,
Мне хочется детство свое вспоминать.

От ветра — от вашего легкого вздоха,
Внизу колыбель колыхалась моя.
Покуда я жив и не стал горстью праха,
Вас песней ласкать не устану и я.

Песнь любви напишу я росой и лучом.
Озарю ее свежим рассветом Земли
И вечерней зарею, что гаснет вдали.
Песнь любви напишу я росой и лучом.

Родилась она в шелесте леса ночном,
Волны спеющих нив мне ее принесли.
Песнь любви напишу я росой и лучом,
Озарю ее свежим рассветом Земли.

Осенние леса горят
Багряно-желтыми кострами,
И в синей дымке тонет взгляд, —
Осенние леса горят.

Огнем бушует листопад
Над потаенными тропами…
Осенние леса горят
Багряно-желтыми кострами.

Года мои явились и ушли,
Им нет возврата, сердцу нет покоя.
Мы слишком поздно встретились с тобою
Года мои явились и ушли.

Я долго ждал, но ты горишь вдали
Недостижимой радугой цветною.
Года мои, как реки с гор весною,
Явились, отшумели и ушли.

Землю без конца топтали кони,
Уходили вдаль войска, стада…
И, стремясь укрыться от погони,
Землю без конца топтали кони…

Хоть земля под ураганом стонет,
Будь, душа, как и она, тверда.
Землю без конца топтали кони,
Армии, и звери, и стада…

Куда б я ни шел, вы за мною
Идете, армянские горы.
Вершины — одна за одною,
Куда б я ни шел — все за мною…

Но вашею будет виною,
Что с гибелью встречусь я скоро…
Куда б я ни шел — вы за мною
Идете, армянские горы.

Я — олень, истекающий кровью,
Скрылось солнце мое за горами,
И навеки простился с любовью
Я — олень, истекающий кровью.

Птиц не вижу, летящих к гнездовью,
Лист последний засыпан снегами…
Я — олень, истекающий кровью,
Скрылось солнце мое за горами.

У сердца спрашиваю я:
— Где, сердце, колыбель твоя?

То ль карабахское село,
Где я увидел свет?
Жаль только — имени его
На карте мира нет.

Иль этот дом в лесной тиши,
Где под шуршанье ветерка
Лепечут звонко малыши,
Как два нагорных ручейка?

Иль виноградник золотой
На утренних холмах,
Чей сладкий сок бурлит рекой
На наших торжествах?

Все, что в себе вместила Русь:
Леса, и степи, и моря, —
Весь необъятный наш Союз —
Вот родина моя!

Страна, чье имя над землей,
Как солнце ясною весной.

Для сердца сила мне нужна,
И для стиха — такое слово,
Чтобы во всем, в чем жизнь слышна,
Гореть и заполняться снова.

Пока рука еще верна,
Пока перо писать готово,
Служу большой любви, она —
Поэзии первооснова.

За ним, за чувством этим — следом
Спешу — почтительным аэдом {326} 326 Стр. 827. Аэды — древнегреческие певцы-сказители, создатели эпических песен, исполнявшихся под аккомпанемент струнного инструмента. ,
Слагаю гимны вновь и вновь.

Оно одно — всем мерам мера.
Моя единственная вера —
К земле, ко всем живым Любовь.

Юность, будто факел, подняла
Осень — живописец самый лучший,
Наводя на полотно села
Колорит — душистый, спелый, жгучий

Все оттенки красного горят
На земле и на холме высоком,
Вплоть до крамы — там, где виноград
Пурпуровым истекает соком.

Спелых гроздий светится янтарь
В кущах ржаво-огненного цвета,
Точно в сказке, что сложили встарь,
Где краса Молдавии воспета.

А в садах, где тронута листва
Словно бы зарею бледно-алой,
Персики смеются и айва,
Солнцем налитые небывало.

Только поле не обожжено
Кистью пламенной и вдохновенной:
Будто в золотом снегу оно —
В кипени стогов и копен сена.