Алексей Михайлов - Из жизни Олимпийских богов. Зевсиды

218

Далее стала меж ними семейной беседа,

О похожденьях немного поведал Кронид:

«Скоро прекрасную двойню подарит мне Леда,

Из-за того Илион будет взят и разбит…»

Слушал влюблённый Дионис отца до рассвета,

Тот поучал с наслажденьем великим юнца:

«Чувства пылают не дольше стеблей очерета,

Жаль только, пепел любви тяжелее свинца…»

219

Бог виноделья на остров пришёл вдохновлённым,

Свита спала, и потушены были костры,

Всех стороживший Силен был, как вол, утомлённым.

«Можешь прилечь, мой учитель, пока нет жары!

Новость хорошую Нот принесёт на закате,

Много придётся работать сатирам веслом,

Думаю я о скорейшем в долину возврате —

Мойры судьбу завязали чудесным узлом!»

220

Сел винодел на огромный кусок доломита,

В синее море направил задумчивый взор:

«Миноса дочь восхитительна, как Афродита,

Станет её красота всем богиням в укор!

Матерь Семела бессмертна, как все в пантеоне,

Но Ариадна – земная царевна, увы!

Быстро состарится, словно рабыня в полоне,

И засияет тогда серебром головы…»

221

Но не успел завершить о жене размышленье —

С чёрным ветрилом корабль показался вдали,

И на Диониса он произвёл впечатленье:

«Странно, но с ним только к Криту плывут корабли…

Что-то с геройством на острове страшном неладно,

Вдруг Минотавр погубил молодых афинян?

Где же тогда дорогая моя Ариадна,

Сообразить не могу я, хотя и не пьян!»

222

Странное судно летело подобно тайфуну,

Ветер рвал парус, и дружно гребли моряки,

Парусник быстро вошёл в островную лагуну,

Люди на берег сошли, взяв пустые мешки.

Юный Дионис туда поспешил в треволненье,

Издалека Ариадну узрел средь гребцов,

Те направлялись в ближайшее к морю селенье,

Зная, что там не откажут принять беглецов.

223

Долго стоял винодел на утёсе скалистом,

Страстно мечтая о скорой женитьбе своей,

Подозревал оппонента в красавце плечистом

И размышлял, как ему поступить с ним верней.

К судну гребцы возвратились с богатой едою,

Трапеза их на привале была коротка,

Ревностно бог восторгался беглянкой младою:

«Как же походка красавицы юной легка!»

224

Ясная мысль появилась в уме винодела:

«Гипноса надо позвать на привал в тишине!

Пусть крепким сном он команду охватит всецело,

Я же явлюсь молодому герою во сне!»

Трапеза быстро свершилась под смех осторожный,

Люди легли отдохнуть на большую плиту.

«Время приходит решать мой вопрос неотложный!» —

Вымолвил бог, покидая свою высоту.

225

Ночь надвигалась с востока на остров чудесный,

Билась лениво о белые скалы волна,

А над лагуной витал тонкий запах трапезный,

Грустно взирала на тёплую землю луна…

Вскоре Дионис влюблённый был в тихой лагуне,

На Ариадну направив внимательный взор:

«Этот герой на женитьбу рассчитывал втуне,

Завтра со мной ты покинешь лазурный простор!»

226

«Что ты там шепчешь?» – услышал Зевсид за спиною. —

Прочь от девицы, пока на плечах голова!

Эта красавица будет герою женою!

Я не бросаю напрасно на ветер слова!»

Бог обернулся на голос сурового тона:

«Я – бог Дионис, а дева – невеста моя!»

«Что из того? Пред тобой храбрый сын Посейдона!

Шёл бы ты, брат, с виноградом в другие края!»

227

«Спорить напрасно, Тесей, я не буду с тобою!

Мойрами мне Ариадна в супруги дана!

Можешь, храбрец, попытаться повздорить с судьбою…

Я покидаю лагуну. Всем доброго сна!»

И, посмотрев на гребцов на большом мегалите,

Бог убедился, что все будут спать до утра.

Сам же вернулся к своей многочисленной свите,

Чтоб помечтать в тишине у седого костра…

228

Эос вонзила персты в небосклон неохотно,

Их закрывали остатки седых облаков,

С гор пелена опускалась поспешно и плотно,

Вдруг тишину разорвало мычанье быков.

«Скот пастухи выгоняют на пастбище рано —

Вымолвил сонно открывший глаза винодел. —

Прежде не видел такого густого тумана,

Словно на остров с небес осыпается мел.

229

Надо проведать героя с командой усталой,

Понаблюдать мановенье отцовской руки!

Мне бы скорей насладиться красой небывалой,

Кровь забурлила вином, ударяя в виски!»

Быстро дошёл до лагуны и места привала,

Стал наблюдать он, сокрытый густой пеленой.

Вещи героев лежали ещё, как попало,

Судно уже колебалось приливной волной.

230

А беглецы молодые и с ними юницы,

Ели поспешно, ведя меж собой разговор,

Не разглядел винодел там любимой девицы,

Но и Тесея средь них не поймал острый взор.

К краю утёса придвинулся бог виноделья

И обнаружил двоих на огромной плите:

Дева спала, как под действием сонного зелья,

Рядом метался могучий Тесей в суете:

231

«Дева, проснись поскорей, это утро прохладно!

Камень огромный, на коем лежишь ты, в росе! —

Он восклицал. – Да проснись же, моя Ариадна!

Люди поели, на судно взбираются все!»

На руки взять попытался девицу трезенец,

Только и это желание стало тщетой —

И ощутил храбрый воин себя, как младенец,

Не совладавший с такою задачей простой.

232

Юношам крикнул: «Взгляните на силу магнита —

Деву поднять не могу – чересчур тяжела!»

Было героем стремленье к отплытью забыто,

Не отдавала царевну Тесею скала.

Но оказалась и помощь друзей бесполезной —

Волей божественной дева прижата к земле,

Силой его увели от невесты прелестной,

Ибо, команда ждала на большом корабле.

233

Рвался из дружеских рук поражённый потерей,

Громко кричащий протесты царевич Тесей!

Он не желал признавать никаких суеверий,

Словно сразиться хотел с Ойкуменою всей…

Вёсла скользнули легко по воде беспокойной,

С парусом чёрным галера отправилась в путь,

Плакать Тесей продолжал о красавице стройной,

Сильно себя ударяя в широкую грудь…

234

«Прав был Зевес, говоря о судьбе неподкупной,

Вот и досталась мне дева без тяжкой борьбы!

Я не пошёл наобум по дороге преступной —

В жизни события наши – во власти судьбы!» —

Так размышлял винодел, выходя из тумана,

Остановился, дойдя до широкой плиты:

«Дева проснись, ты Дионису очень желанна,

Боги мечтают узрить образец красоты!»

235

Чайки кричали над брегом пустынным надсадно,

Зная прекрасно, что двое покинут его.

Стала неспешно глаза раскрывать Ариадна:

«Кажется мне, продолжается сна волшебство…»

Юный Дионис коснулся руки чаровницы:

«Это не сон, дорогая, здесь всё наяву!