Array Коллектив авторов - Вслед за путеводною звездой (сборник)

Совсем худо студенту стало: рука обескровленная болит, спина затекла. А вокруг шаги, шорохи, стоны. Кажется ему, что он в толпе идет. Да только ничего не видать. И вдруг обступили его со всех сторон башмаки, туфли, сапоги всех мастей. Голоса знакомые и незнакомые отовсюду звучат. «Покажи лицо!», «Не упрямься!», «Ты уж наш!», «Так только лучше!»

Студент из последних сил вперед идет и молитву святой Варваре во весь голос кричит. Расступились ноги, и видит юноша впереди знакомые башмачки: розовые, с перламутровыми застежками. Стремится студент к возлюбленной. Не бежит – летит.

– Бержка, любимая!

А та в ответ.

– Ты ли это, милый мой? Неужто за мной и сюда пришел? Где ты? Покажись скорей, дай обнять тебя.

Студент наказ мастера позабыл. Поднял зонт, бросился к Бержке. Обнял. И лицо свое мертвому миру открыл. Тотчас свершился страшный рок. Вернулись влюбленные в мир живых, да только в камень обратились.

Их и сейчас можно видеть стоящими над Влтавой. Говорят, когда в Праге идет дождь, можно услышать, как двое каменных людей под зонтом шепчут друг другу слова любви.

Кровь студента из подземного мира в наш цветами проросла. И если видит горожанин на пражских камнях красный глазок мака – непременно перекрестится.

А что же мастер? Он по-прежнему делает зонты. Не верите? Пойдите и убедитесь. От Малостранской вверх и направо, а дальше, как сердце подскажет.

Время не определено, но век, вероятно, XIX… Не понимаю, кто я и как меня зовут… Огюст Луи Мари Николя или Луи Жан… Я поливаю что-то из шланга, потом сам оказываюсь мокрый, облитый с головы до ног каким-то подонком… Я не могу увидеть кто он… Изображение дрожит, и дальше – чёрные пятна и царапины… Цифры какие-то… Крупно с человеческий рост…

– Я считаю до трёх, и на счёт «три» Вы просыпаетесь!

…Я проснулся от того, что в комнате запахло задутыми свечами. Потом зазвонил телефон. Стараясь продрать глаза, я долго шнырял по квартире в надежде определить по звуку, где накануне я распрощался с трубкой. Свечей нигде не было.

Свеч или свечей? Плечей или плеч?! Руки затекли, вальяжно заложенные за голову в ночи, так, что рук тело не чувствовало! Чем взять трубку телефона – было тревожной загадкой. Скорее всего, это конец моей распущенной жизни, и кому-то придётся до конца дней ухаживать за моим членом и всеми его проявлениями!!! Зеркало в сортире, где валялся на полу телефон, пришло во спасение! Руки были на месте, их просто нужно было стряхнуть вниз как беспомощные верёвки, скрученные за головой, и носом нажать кнопку ответа лежащей на полу трубки, инвалидно прильнув к ней ухом. Свечи?! Откуда им взяться? Окна были закрыты – надуть не могло, а звонки не прекращались, как последняя надежда. Кто-то непременно подойдёт! Не может не подойти и не ответить! Так как точно обязан был быть хотя бы пару часов назад уже дома. Иначе бессмысленно всё. И опускаются руки…

Я пил, чтобы забыть о своём бренном и больном теле. Не для того, чтобы потерять его, а просто, чтобы забыть о нём. Чтобы боль не мешала летящему духу заглядывать во все закоулки пещер сознания, промытые солёными потоками слёз мирового океана, особенно, когда ночью бесстрашно переплываешь запрудную пресноту Патриарших. Чтобы лень тела не отравляла любопытства и его бодрости.

Без тела нет жизни духа, но дух – паразит!

Важно знать пропорции и состав коктейля «Выключатель»! Но они меняются день ото дня. То бессовестными производителями компонентов, то просто бренное тело начинает привыкать и капризить, требуя новых смесей! И шизоидно-гениальные замесы Венички с веточкой жимолости тут не пригодны. Не зря крепкая связь этих молекул называется Spirit, а без латыни и попросту – Дух! Нужно, чтобы тело не мешало Мечте!

– … что ещё говорит?!

– … Снял в Пеште у Саграда Фамилии желторотую привокзальную шлюху в белой юбке в чёрный горох…

– «Саграда Фамилия» в Барселоне! Какой ещё вокзал?! В Будапеште – туева хуча всего, только не Гауди! Он не выезжал никогда из города, пока его трамваем не разутюжило…

– Наверное… Потом поймали Пятёру-баклажан… По дороге купили в баре на вынос Блэк Лэйбл…

– …Что?! Где?! Какую «Пятёру»?!

– …«ибн-ба-ба-от-тен-ки-не раз-ли-ча-ет!» – вот так и сказал… Был под газом уже. Выпили ещё – у него опал, его вырубило, шлюха расплакалась. С утра – дверь открыта: мебель и ценности на месте – бутылки нет!

– Хач-мобилей в Европе нет! И в баре на вынос не дают. В Москве он был. Подписка о невыезде. И дальше крутите. Что там эти творцы употребляют?!! «Тво» или «тва», кстати, как думаешь?!

У праведной жизни нет сценария. А если и есть – он достаточно скуден: нырнуть в Африку, захлебнуться сухостью в бунгало под вентилятором, источившись поносом от незримо-новой примеси к Н20 и не успеть стать причиной спасения страждущих… Или вдохнуть горячую точку, в леденящем крылья ноздрей горном полушарии, в надежде обрести смысл своего существования, если снова не потерять себя, по крайности, для родных и близких – безорденноносным куском хладного мяса, обнаруженным мягким носом в тающих снежинках, звенящего медалями Лабрадора. И блазнить себя, что именно Ты ступаешь своей босоногой совестью по Тверди, а все остальные прожигают свои ступни о шашлычные угли.

То ли дело преступление! Да сам хотя бы его сценарий! Когда ты обретаешь связь со всем миром, и он наполняется пониманием, смыслом и красками! Кровь твоя по-другому бежит по сосудам и, может быть, в обратную ото всех сторону! Ты начинаешь, наконец-то, понимать, вопреки своему сраному детству и целомудренной бесполезности школ, как устроена жизнь в своей собственной самости и на самом деле!

Ты – антипод, заряженный другими ионами! У тебя есть задача! И точно вокруг магнита устанавливаются вкруг тебя все скудные ценности и блестящая в своём великолепии бессмыслица окружающего мира. Это и есть – Шедевр! Всё наполняется Хрипом и Тишиной… И в моих руках был сценарий!

Когда в 37 лет узнаёшь о том, что у петуха нет х…я, а его половые железы выведены в клоаку и акт топтания курей завершается анальным поцелуем с излиянием петушьего семени в любимую в эти секунды жертву продолжения курячьего рода, об этом следует серьёзно задуматься! По крайней мере, увериться в том, что в окрылённой, но нелетающей среде всё точно происходит через ж…пу!

Знал ли об этом за секунды «ДО»… ещё не раненный летающий Пушкин, целясь в Дантеса, и стоил ли надгробных свеч этот повторный всполох самолюбия A.C., когда все формальности для разрешения конфликта этим тонкоусым Жоржем Шарлем под «петушьими» покровами Геккерна были трусости ради и жизни для, но всё же совершены?