Роберт Рождественский - Лучшие стихи

расстанемся.

Зачем?

Грядущие

и прошлые.

Громадины.

Горошины.

Плохие

и хорошие.

Зачем?

Для дела

и для понта.

Запои и работа.

Крестины и аборты.

Зачем?

В дакронах и сатинах.

В рабах и господинах.

В театрах и сортирах.

Зачем?

Подонки и матроны.

На ринге

и на троне.

На вахте

и на стреме.

Зачем?

Над щами.

Над миногами.

С авоськами.

С моноклями.

Счастливые.

Минорные.

Зачем?

Трибунные гориллы,

базары

и корриды,

горланите?

Горите?

Зачем?

Случайно

иль нарочно?

Для дяди?

Для народа?

Для продолженья

рода?

Зачем?

Скорбел летописец:

«Славяне,

запутавшись намертво

в ссорах и дрязгах,

пришли до варягов…

Сказали:

– Земля наша

сильно лесами обширна,

ручьями обильна,

и только обидно,

что нет в ней порядка,

и люди устали бессмысленно мучиться,

жить не по правде.

Придите

и правьте!..»

Я тихо краснею

за это решение собственных предков,

суровых и бренных.

Не знаю,

чего они этим добились

и что потеряли,

но я повторяю:

– Земля наша

сильно лесами обширна,

лугами удачна,

ручьями обильна.

И только обидно,

что нет на земле

(как бы это сказать,

чтоб звучало толково?)

чего-то

такого…

То сеем не там.

И не то.

И не так, чтобы – к сроку.

Морока!

То вдруг

наводненье стрясется,

набухнет,

нагрянет внезапно,

то – засуха!

Мы вроде и эдак,

и так,

и обратно,

и снова,

да только —

без особого толку.

Как будто мы

чем-то обидели землю,

и жить ей от этого тошно, —

и точка!..

Эгей,

супермены!

Советчики!

Форды!

Проныры!

Варяги!

Валяйте!!

А ну,

налетай,

джентльмены удачи!

Любители легкой наживы!

Спешите!

Откройте, что сами мы,

в общем,

старались напрасно

(быдло,

низшая раса).

И сделайте, чтоб от жратвы

прогибались прилавки

в сверканье и лаке!..

Чтоб даже в райцентрах любых

ни на миг не потухла

ночная житуха!..

А мы вам за это

подарим цветастых матрешек,

протяжную песню про Волгу

и водку.

Икрою покормим,

станцуем вприсядочку,

склоним главу.

Варяги,

ау-у-у!

Придите и правьте.

Мы очень понятливы.

Необычайно проворны…

…До —

воль —

но!!

К чертям!

Супермены,

советчики,

херсты,

рвачи

и так далее, —

видали!

Шеренги

заезжих высочеств,

проезжих величеств, —

валитесь!

…Земля наша

сильно людьми знаменита,

в которых —

надежда,

в которых —

спасенье…

Люби

эту землю.

– Смотри, как дышит эта ночь.

Звезда, уставшая светить,

упала,

обожгла плечо…

– Чо?

– Смотри, как вкрадчивый туман

прижался

к молодой воде…

– Где?

– Он полностью поклялся ей,

он взял в свидетели луну!..

– Ну?!

– Они сейчас уйдут в песок,

туда, где не видать ни зги…

– Гы!..

– И, ощутив побег реки,

в беспамятстве забьется ерш!..

– Врешь!..

– Да нет, я говорю тебе,

что столько тайн хранит земля,

березы, ивы и ольха…

– Ха!..

– А сколько музыки в степях,

в предутреннем дрожанье рос.

– Брось!

– Да погоди!

Почувствуй ночь,

крадущийся полет совы,

сопенье медленных лосих…

– Псих!

– Послушай,

разве можно так:

прожить —

и не узнать весны,

прожить —

и не понять снега́.

– Ага!

А куда нам —

мыслить?

А чего нам —

мыслить?

Это ж —

самому себе

веревочку мылить!

Мы же – непонятливые.

Мы же – недостойные.

До поры до времени

взираем из тьмы…

Кто у нас

на должности

хозяев истории?

А ведь ее хозяева —

извините! —

мы!

Мы —

и не пытавшиеся.

Мы —

и не пытающиеся.

Млекопитающие

и млеконапитавшиеся.

Рядовые.

Жвачные.

Мягкие.

Овальные.

Лица,

не охваченные

проф —

образованием.

Скромные.

Ленивые.

Не хитрецы,

не боги.

Мы —

обыкновенные,

как время само, —

люди-агрегаты

по переработке

всевозможно-всяческой

пищи

на дерьмо!

Нет войны – мы живы.

Есть война – мы живы.

Пусть вокруг

оракулы каркают!..

Вы думаете:

это

работают

машины?!

А это

наши челюсти вкалывают!!

Играйте в ваши выборы,

правительства

и партии!

Бунтуйте,

занимайтесь

стихами и ворьем.

Старайтесь,

идиотики!

На амбразуры падайте!

Выдумывайте,

пробуйте!

А мы пока

пожрем…

Орите!

Надрывайтесь!

Мы

посидим в сторонке.

В тени своих коттеджей,

избушек

и юрт…

Вы думаете:

это

грохочут

новостройки?!

А это

наши челюсти жуют!!

Шагайте в диалектику,

закапывайтесь в мистике,

пускай кричит философ,

догадкой озарен…

Леди и товарищи,

граждане и мистеры,

стройте

ваше

будущее!

Мы и его сожрем…

Подползем,

навалимся неотвратимым весом

и запросто докажем,

как был задуман

мир…

Выставкам и выдумкам,

опусам и эпосам,

физикам и лирикам, —

привет!

Аминь.

Глыбы коллектива,

в завтрашнем раю

вам

не подфартило, —

общее «адью!»

На планете вместо

светочей ума,

встанут

Эвересты

нашего дерьма!

Брызнут фейерверком

желтые

дымы…

Разжиревшим веком

будем

править

мы!

Мы! —

и не пытавшиеся.

Мы —

и не пытающиеся.

Мы —

млекопитающие.

И млеконапитавшиеся.

По стебелечку

вверх и вверх

ползет

травяная вошь…

Зачем живешь,

человек, —

если так

живешь?..

Представь,

что атомный кошмар

двоится и дрожит.

Земля пуста,

как твой карман.

А ты,

допустим,

жив.

Удачлив,

будто царь царей.

Как финн, невозмутим.

Ты выжил.

Вышел.

Уцелел.

На всей Земле —

один.

Один среди песков и льдин, —

куда б ни заходил:

идешь —

один.

Заснешь —

один.

Печалишься —

один.

На этой лучшей из планет,

разорванной, как нерв,

законов —

нет,

знакомых —

нет,

и незнакомых —

нет.

Нет на Земле

на все края,

на длинные года

ни захудалого кота,

ни пса,

ни воробья.

Все выметено.

Все мертво.

От сквозняков

храпя,

пустые станции метро

ждут

одного тебя.

И этот мир не обратим,

никем не обратим.

Поешь —

один.

Идешь —

один.

И видишь сны —

один.

Ты сам —

на шесть материков, —

в дожди,

в жару,

в снега, —

на все моря без берегов,

на пароходы без гудков,