Мария Семенова - Кубик из красной пластмассы

Чернеет вода, клубится серый туман.
Под небом беззвёздным холодный спит океан.
Кроваво горит вдали последний закат.
Полгода спустя вернётся солнце назад.
Скользит его отблеск по краю вечного льда.
Клубится серый туман, чернеет вода.
С востока грядёт, наползая, кромешный мрак.
По океану неспешно плывёт гора.
Хрустальные грани хранят неслышимый звон.
Зелёные глыбы дробят багровый огонь.
Чудес не бывает и не было никогда,
Но чудится светоч живой под толщами льда.
И даже когда затянет ночь небосклон,
В прозрачной пещере будет гореть огонь.
И отблеск будет бежать по чёрной воде,
И кто-то направит корабль к далёкой звезде.
И будет ему светить надежды маяк,
Пока над головой не сомкнётся мрак,
И не приснится последний, волшебный сон
Про айсберг, в котором горел зелёный огонь.

…А шуток у жизни полно, и особенно — грязных.
Лишь память порой от беды заслоняет крылом,
И мне вспоминается кубик из красной пластмассы,
Неведомо как и откуда попавший к нам в дом.

Дробились в таинственных гранях слои отражений,
И будничный мир обретал красоту миража.
Там всё подчинялось закону случайных движений,
Там солнечный блик по-иному на стенке дрожал…

Там всё было в точности так, как хотелось мальчишке:
Там Правда и Честь друг за друга стояли горой,
И новый финал получали печальные книжки,
Когда обнимался с друзьями спасённый герой.

Не нужен трамплин для полёта безгрешному детству,
И я без труда от обид и тревог улетал.
Смотрел я в глубины прозрачного красного плеса,
Как юный волшебник в магический смотрит кристалл.

Давно в волосах седина и на шкуре заплаты,
И сердце успело дубовой корой обрасти,
Но выдвинешь ящик стола — и опять, как когда-то,
К вселенным добра и чудес возникают мосты.

И кажется: вдруг мою жизнь, повернувшую косо,
На том берегу прочитает такой же малец,
И детской рукой, утираясь и хлюпая носом,
Припишет к несбывшейся сказке хороший конец…

Железный старый пёс, могучая дворняга,
Он знает эту жизнь и вдоль и поперёк.
Бродяжничал, болел, под чьей-то дверью плакал…
Теперь в хозяйском джипе — заслуженный ездок.

Качается старик на кожаных подушках,
Глядит, как убегает дороги полоса.
Он был уже не юн, когда в собачью душу
Впервые заглянули те самые глаза.

Он ради них забыл дикарские повадки,
Ведь всех запретов стоил уютный новый дом,
И даже не страшна учебная площадка,
Где ватный человек размахивал ножом.

Дипломы на стене — как мастера картины,
Постигнуто такое, чему не научить:
Поджавши хвост бежал паскудный кобелина,
Неумным человеком натравленный в ночи.

А сколько было тех, кто миром разминуться
Предпочитал, для боя отваги не найдя!
На прожитую жизнь не стыдно оглянуться
Под говорок мотора, под мерный шум дождя.

Он шёл без поводка, к нему бежали дети,
И то, что он не тронет, все знали наперёд.
А он шагал с одним-единственным на свете
Любимым человеком, и знал, зачем живёт.

Железный старый пёс, прошедший все науки,
С хозяином пустился в дорогу от крыльца.
Он едет выбирать молоденького внука,
Чтоб сделать из мальчишки такого же бойца.

Ему он посвятит всех дней своих мгновенья,
Затем, чтоб в должный час, означенный в судьбе,
В счастливые луга шагнуть без сожаленья,
Хозяина доверив подобному себе.

Ну а пока он дремлет под ровный гул мотора
Да смотрит, как пейзажи меняются вокруг…
Молюсь, чтоб от меня ты ушёл ещё не скоро,
Свирепый старый воин, мой самый лучший друг…

Незаметно и молча
Подкатилась беда…
И затих колокольчик,
Отзвенел навсегда.

Без упрёков, без жалоб
Улетела душа.
Вот и всё. И не стало
Моего малыша.

На тропинках, которых
Ты уже не пройдёшь,
Слышен шёпот и шорох —
Начинается дождь.

По полям, где ты не был,
Я хожу и молчу.
Потускневшее небо
Для чего-то копчу.

Вслед за мной только ветер
Носит лап топоток.
Говорят, ты на свете
Не последний щенок…

Запищат в одночасье
Дети братьев, сестёр…
Опустевший матрасик
Поглощает костёр.

За клубящимся дымом
В ту страну впереди
Я приду, мой любимый,
Ты меня подожди…

Мой пушистый малыш…
Чёрно-белая мягкая шёрстка,
Неуклюжие лапы,
Смешной любознательный нос…
Сразу в десять сторон
От меня на прогулке ты порскал —
И обратно спешил,
И во взгляде светился вопрос.

Старый веник тебя
Заставлял улепётывать с писком,
От хозяйского гнева
Спасая обрезок хвоста.
А потом ты, прощённый,
Засовывал мордочку в миску —
И заранее знал,
Что кормушка не будет пуста.

Но один на другой
Наши дни не бывали похожи,
И всё тот же хвостишко
Торчал, как воинственный флаг:
Ты решительным басом
Облаивал поздних прохожих,
Если был слишком резким
К хозяйке направленный шаг.

Ты седого бойца
Раскачал на потешную драку,
Чтоб свирепый старик
Поучил тебя тайнам борьбы…
А когда заболел —
Ни о чём не просил и не плакал,
Ощутив приближенье
Безжалостной суки-судьбы.

Сколько было в тебе
Доброты и весёлого света!
И казалось — какие
Преграды на нашем пути?..
…Ползимы и весна.
И начало последнего лета.
И дыра на душе.
И не может никак зарасти.

Над Гримпенской трясиной
Клубится туман.
И порохом и псиной
Пропитан роман.
Несётся над болотом
Воинственный клич:
Объявлена охота,
Назначена дичь.

Огнём пылает рыло
Исчадия зла -
Собака Баскервилей
По следу пошла.
Не видевшее ласки
В британской глуши,
Страшилище из сказки
Под пули спешит.

И вот, на тропке стоя,
Инспектор навёл
Недрогнувшей рукою
Безжалостный ствол…
…Но сэр! Сюжет едва ли
Подходит для врак!
Зачнем они стреляли?!
Всё было не так!

Инспектор, не палите
В безвинную тварь!
Ведь вы кровопролитий
Нанюхались встарь.
Вам всё равно награду
Дадут через час…
Позвольте, я в засаду
Пойду вместо вас!

Сэр Артур, придержите,
Прошу вас, перо!
Подвластны вам все нити, -
Явите ж добро!
Совсем не в вашем вкусе
Жестокость и боль!..
…И вроде улыбнулся
Старик Конан Дойль…