Николай Огарев - Стихотворения и поэмы

В уездном городе собор...

Но я спешу во весь опор

В иное каменное зданье,

Где на алтарь иным богам

Несут иное воздаянье:

То правосудья грязный храм.

По грязным лестницам в большие

Взойду я комнаты - и там

Увижу лицы испитые

Вокруг запачканных столов;

Там руки грязные писцов

Скользят в бессмысленной отьаге

Пером скрипучим по бумаге,

И заменяют все права

Одни продажные слова.

И вот судьбы моей отчизны!

И сколько жизней и умов

Тут гибнут, - высказать нет слов,

Хотите - совершайте тризны.

10

Но кони мчатся на восток.

Луна потухла. Понемногу

Рассвета трепетный поток

Ясней ложится на дорогу,

И, светом пурпурным горя,

Встает студеная заря,

И солнце в выси бледно-синей

Блестит над белою пустыней...

1854, март - 1855

ЮМОР

Du, Geist des Widerspruchs, nur zu!

Du magst mich fiihren.

Goethe. "Faust"

[Ты, дух противоречия!

Готов я покориться!

Гете. "Фауст".]

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

...Небрежный плод моих забав,

Бессонниц, легких вдохновений,

Незрелых и увядших лет,

Ума холодных наблюдений

И сердца горестных замет.

Пушкин

1

Подчас, не знаю почему,

Меня страшит моя Россия;

Мы, к сожаленью моему,

Не справимся с времен Батыя;

У нас простора нет уму,

В своем углу, как проклятые,

Мы неподвижны и гнием,

Не помышляя ни о чем.

Куда ни взглянешь - все тоска,

На улицах все снег да холод,

К тому ж и жизнь нам нелегка:

Везде безденежье да голод

Министром Вронченко пока;

Канкрин уж слишком был немолод,

На лаж ужасно что-то скуп,

А рубль-целковый очень глуп.

В литературе, о друзья

(Хоть сам пишу, о том ни слова),

Не много проку вижу я.

В Москве все проза Шевырева

Весьма фразистая статья,

Дают Парашу Полевого,

И плачет публика моя;

Певцы замолкли, Пушкин стих,

Хромает тяжко вялый стих.

Нет, виноват! - есть, есть поэт,

Хоть он и офицер армейской;

Что делать, так наш создан свет,

У нас, в стране Гиперборейской,

Чуть есть талант, уж с ранних лет

Иль под надзор он полицейской

Попал, иль вовсе сослан он.

О нем писал и Виссарьон.

Но перервемте эту речь,

Литература надоела;

Пусть пишет Нестор, пишет Греч,

Что нам до этого за дело?

Позвольте на диван мне лечь:

Закурим трубку - вот в чем смело

Могу уверить вас: сей дым

Уж нынче дамам невредим.

Да, в этом есть успех у нас,

Уж вовсе время исчезает

Олигархических проказ;

Нас спесь уже не забавляет,

В гостиных скучно нам подчас,

На балах молодежь зевает,

Гулять не ходит на бульвар,

У ней в чести Швалье да Яр.

Порой и я - известно вам

Люблю одну, две, три бутылки

Хоть с вами выпить пополам:

Умы становятся так пылки,

Дается воля языкам,

А там ложись хоть на носилки...

Но я боюся за одно:

Ну надоест нам и вино?..

Тогда что делать? Час избрав,

Ступай в деревню, мой приятель,

Агрономических забав

Усердный сделайся искатель,

Паши три дня - и будешь прав.

Я о крестьянах, как писатель,

Сказал бы много - но молчу;

Не то чтоб... просто не хочу.

Но мне в деревне не живать;

Как запереться в юных летах!

Я в полк сбираюсь, щеголять

Хочу в усах и эполетах,

Скакать верхом и рассуждать

О разных воинских предметах;

Наверно, быть могу я, друг,

Монтекукулли иль Мальбруг.

А может быть, и сей удел

Пройдет сквозь пальцы - и на свете

Останусь я без всяких дел,

Подумаю о пистолете,

Скажу, что свет мне надоел, -

Что ничего уж нет в предмете,

Взведу курок... о человек!

Минута - и твой кончен век!

Скажу, и брошу пистолет,

Спрошу печально чашку чая,

Торговли нашей лучший цвет;

А жалок мне удел Китая.

У Альбиона чести нет,

Святую совесть забывая,

Имея очень жадный нрав,

Не знает он народных прав.

Хотел еще о том о сем,

О Франции сказать два слова

И с вами разойтись потом,

Но мы до времени другого

Отложим это, - да, о чем

Я начал, бишь? А! Вспомнил снова:

О родине. О, край родной!

Но спать пора нам, милый мой,

2

А! Вы опять пришли ко мне.

Давайте ж говорить мы с вами

О Франции. Наедине

Оно позволено с друзьями

И даже в здешней стороне,

Но с затворенными дверями;

Не то без церемоний вас

Попросят к Цынскому как раз.

Я сам был взят, и потому

Кой-что могу сказать об этом.

Сперва я заперт был в тюрьму,

Где находился под секретом,

То есть в подвале жил зиму

И возле кухни грелся летом,

Потом решил наш приговор,

Чтоб был я сослан под надзор.

Но satis, sufficit 1), мой друг,

То есть об этом перестану.

Мне грустно нынче. Все вокруг

Так вяло - сам я духом вяну;

Сам растравляю свой недуг,

Тревожу в сердце где-то рану.

Занятье глупое! Оно

И больно очень и смешно.

Да как же быть? И если б вам

В себя всмотреться откровенно,

Вы грусть и с желчью пополам

В душе нашли бы непременно.

В халате, дома, по коврам

Ходили б молча совершенно,

Иль напевали б - и в такой

Прогулке шел бы день-другой.

Сказать вам правду - это мы

Давно привыкли звать хандрою:

Недуг, рожденный духом тьмы

И века странной пустотою,

Охотой к лету средь зимы,

Разладом с миром и с собою,

Стремленьем, наконец, к тому,

Что не дается никому.

Возьмите факты: древний мир

Весь только жил для наслажденья;

Но этот свержен был кумир,

И стали жить для размышленья

Там с миром, здесь с собою мир;

У нас же глупое смешенье:

Всегда, одно другим губя,

Мы только мучим лишь себя.

Не правда ль, сказано умно,

Хотя поэзии тут мало?

Да что? Признаться вам, давно

Все как-то в жизни прозой стало,

Как отшипевшее вино

В стекле непитого бокала;

Отвыкли мы от сладких слез,

От юных шалостей и грез.

Как вспомнишь радость и печаль,

Что в прежни годы волновали,

Как нам становится их жаль!

Как возвратить бы их желали!

Свята для нас былого даль...

И вот еще грустней мы стали!

Где сердца жар? Где пыл в крови?

Где мир мечтательной любви?

Быть влюблену в то время мне,

Быть может, раза два случилось,

Тогда я плакал в тишине,

При встрече с нею сердце билось,

Бледнели щеки, - в каждом сне

Передо мной она носилась,

Я просыпался, а мой сон

И наяву был продолжен.

Но к делу, не теряя слов.

Великий прах из заточенья

Прибыл в Париж - и Хомяков

На этот счет стихотворенье

(Прескверных несколько стихов)

В журнале тиснул, к сожаленью.

И потому позвольте дать

Совет - стихов вам не читать.

Да вообще журналов сих

Вы - много дел других имея

И не читайте. Что вам в них?

Сенковский все не любит Сея,

Хотя и эконом an sich (1),

И деньги любит, не краснея

(Что быть посажену в тюрьму