Светлана Сурганова - Тетрадь слов

Общительная, гостеприимная, охотно завязывала знакомства, не менее охотно развязывала их. Обществу «правильных» людей предпочитала окружение тех, кого принято считать чудаками. Да и сама слыла чудачкой.

В дружбе и во вражде была всегда пристрастна и не всегда последовательна. Заповедь «не сотвори себе кумира» нарушала постоянно.

Считалась с юностью, чтила старость.

Обладала изысканным чувством юмора, не видела смешного в явно или грубо смешном.

Была человеком слова, человеком действия, человеком долга. При всей своей скромности знала себе цену.

Отзыв Эфрона о Марине Ивановне Цветаевой — одном из моих любимых поэтов. Его слова оказались очень созвучны моим эмоциям, моим догадкам, моему восприятию — мне кажется, именно такой она и была. А еще — все это мне очень напомнило С. Г.

К этому возрасту я мечтаю уже только о реальном. Все космонавты, все черные пояса по карате остались и умерли в детстве. Мечты — яхты, вертолеты — пропиты годам к 36-ти. Пришла мечта оставить след в жизни, но к 45-ти, обернувшись, понимаешь, что следов нет вообще. Начинаешь мучительно мечтать о духовном росте и так же мучительно боишься потерять секс и зубы. Плавно переходишь к мечте о покое, как о высшей форме свободы, и эта мечта быстро сменяется мечтой о том, чтобы смерть пришла без болезней и легко, и чтобы до последнего мгновения у меня был плоский живот.

На сегодняшний день мне все совершенно ясно с мечтой. Мечтаю жить одной секундой, стремлюсь к тому, о чем даже страшно подумать, и боюсь равнять себя по другим. В своей правде, в своей любви я принимаю совершенство своей сущности.

Светлана Иванникова (она же Пронина) — одно из моих очарований, чудесная актриса и удивительный рассказчик.

Про плоский живот вкупе с космонавтами и каратистами — ну не блестяще ли? У нее потрясающее чувство юмора, в ней бурлит жизнь, время совершенно не властно над ней. Она может ерничать, ответить хлестко, может казаться суровой, но через все это сквозит огромное человеколюбие.

Именно она научила меня смотреть на мир широко и принимать его таким, какой он есть.

О, ты, не имеющий имени, пребывающий в пределах недоступных! Ты чересчур великий, чтобы слушать меня, чересчур далекий, чтобы меня услышать, чересчур совершенный, чтобы меня любить, чересчур сильный, чтобы обо мне пожалеть!.. Я взываю к тебе, не надеясь на ответ, ибо знаю, не должен ни о чем тебя просить, знаю, что единственный способ заслужить твое одобрение — жить и умереть в безвестности, не ведая ни гордыни, ни мятежа, ни гнева; страдать без жалоб, ждать без желаний, надеяться без притязаний…

…Лучше бесполезное мученичество, нежели трусливое бегство.

Время от времени в жизни возникают ситуации, когда требуется волевое решение. Ты можешь уйти от него, попытаться обмануть себя и других… Но по мне — лучше это решение принять, пусть оно — и не в твою пользу. Главное — остаться честным перед самим собой.

Это моя генеральная линия.

(12 лет 5 мес.)

(7 лет 5 мес.)

(12 лет 4 мес.)

(6 лет 11 мес.)

Устами младенца глаголет истина! Если б это написала я, я бы могла утверждать, что моя творческая жизнь — состоялась.

…это наше отождествление себя с телом. Человеческое тело рождается, стареет и умирает. Отождествление с этим процессом — это и есть погрешность в логике… Чтобы снять это заклятие, необходимо сместить отождествление с ограниченного времени на вечное.

«Все вокруг нас окружено вечностью. […] Вопрос в том, что вы с нею сделаете». Рассечение вечности на мелкие кусочки создает время, и мы продолжаем стремиться к такому рассечению.

Для нас время изменяется по линейному закону. Стрелка часов отсчитывает секунды, минуты и часы, регистрируя длину перехода от прошлого к настоящему и к будущему.

Эйнштейн опроверг линейность времени и доказал его относительность и то, что оно может ускоряться или замедляться… День, проведенный с любимым человеком, пролетает как одна минута, утро в кресле дантиста кажется вечностью.

Красиво, логично, стройно, и главное — жизнеутверждающе.

Я люблю все, что лишает меня страха, что радует и заставляет находить в жизни новые, прекрасные грани.

Почтим смерть. Она во всех видах загадочна и возвышенна.

Волосы у Вано на всех частях тела растут одинаково пышно.

У детины двуспальная рожа.

Пожарный, оборвав крючки на ее выцветшем атласном лифе, запускает красную пятерню за блеклое венецианское кружево. После непродолжительных поисков он вытаскивает худую, длинную, землистую грудь, мнет ее, как салфетку, и целует сморщенный сосок.

Я до сих пор не могу забыть ее тело, белое и гибкое, как итальянская макарона.

Улыбка отваливает его подбородок, более тяжелый, чем дверь в каземат.

Ни гонору тебе, ни отваги, ни великолепия. Только

мучает и нерв треплет. Удивительная стратегия.

Вино фыркает в стакане как нетерпеливая лошадь.

Звезды будто вымыты хорошим душистым мылом и насухо вытерты мохнатым полотенцем. Свежесть, бодрость и жизнерадостность этих сияющих старушек необычайна.

Жизнь несет на своих плечах смерть, а смерть тащит за собой бессмертие.

Уличные часы шевелят черными усами.

Мариенгоф — поэт прозы. Всего два слова — а в твоем воображении уже целая картина! Кстати, строчкой из «Циников » — «Когда смеются балкончики» — я хотела назвать один из наших альбомов, но тогда меня никто не поддержал. Быть может, в будущем.