Ирина Явчуновская-Рапопорт - Пламя и тень / Flame and shadow

Will it always be like this until I am dead,
Every spring must I bear it all again
With the first red haze of the budding maple boughs,
And the first sweet-smelling rain?
Oh I am like a rock in the rising river
Where the flooded water breaks with a low call —
Like a rock that knows the cry of the waters
And cannot answer at all.

Неужели всё так и будет до смерти моей,
Каждой весной всё снова берёт начало.
С прохладой ласковых первых дождей,
С набухшей кленовой веточкой в дымке алой.

Я камешек, об него не раз ударялась вода.
Река разлилась; а вода тихонько зовёт,
А камешек знает, о чём она плачет всегда.
Но не может ответить на плач её.

I know the stars by their names,
Aldebaran, Altair,
And I know the path they take
Up heaven's broad blue stair.
I know the secrets of men
By the look of their eyes,
Their gray thoughts, their strange thoughts
Have made me sad and wise.
But your eyes are dark to me
Though they seem to call and call —
I cannot tell if you love me
Or do not love me at all.
I know many things,
But the years come and go,
I shall die not knowing
The thing I long to know.

Я знаю звёзды по именам:
Альдебаран, Альтаир.
И вижу – они по ступеням идут
В их звёздный огромный мир.

Мне стоит глянуть в чьи-то глаза —
Всё вижу ведь я хитрей.
Чужие мысли учат меня,
И я становлюсь мудрей.

И только туман твоих тёмных глаз
Не может мне дать ответ.
Он будто зовёт меня, он зовёт.
Но любишь ты или нет?

Я год за годом ищу ответ.
Годы идут – ищу.
Когда-то и я уйду, не узнав,
Того, что так знать хочу.

I understood the rest too well,
And all their thoughts have come to be
Clear as gray sea-weed in the swell
Of a sunny shallow sea.
But you I never understood,
Your spirit's secret hides like gold
Sunk in a Spanish galleon
Ages ago in waters cold.

Все остальные понятны мне,
И все их мысли видны,
Как травка морская на мелком дне
В день солнца и голубизны.

Но ход твоих мыслей мне не открыт,
Он – клад, не найдёшь нигде.
Он на испанской галере лежит
В морской ледяной воде.

We will never walk again
As we used to walk at night,
Watching our shadows lengthen
Under the gold street-light
When the snow was new and white.
We will never walk again
Slowly, we two,
In spring when the park is sweet
With midnight and with dew,
And the passers-by are few.
I sit and think of it all,
And the blue June twilight dies, —
Down in the clanging square
A street-piano cries
And stars come out in the skies.

Мы больше не будем гулять
Вдоль улиц, и нет нигде
Наших длинных теней,
Когда первый снег белей
В свете ночных огней.

Мы больше не будем гулять
Медленно, я и ты,
Одни, в ночные часы
В парке весенней красы,
В блёстках седой росы.

Мы больше не будем гулять.
Июльский закат уплыл.
Теряют улицы блеск.
Плачет летний оркестр.
И звёзды ушли с небес.

It is not a word spoken,
Few words are said;
Nor even a look of the eyes
Nor a bend of the head,
But only a hush of the heart
That has too much to keep,
Only memories waking
That sleep so light a sleep.

Это не слово сказанное,
Не пара брошенных фраз,
Не головы наклон,
И даже не блеск глаз.
Молчаливое сердце одно
Хранит приметы весны
И будит воспоминания,
Чтоб стали лёгкими сны.

My heart is heavy with many a song
Like ripe fruit bearing down the tree,
But I can never give you one —
My songs do not belong to me.
Yet in the evening, in the dusk
When moths go to and fro,
In the gray hour if the fruit has fallen,
Take it, no one will know.
Песни согнули сердце моё
Песни согнули сердце моё,
Как ветку плоды большие
Но не могу их отдать одному
Они не мои – чужие
Но в час вечерний, когда мотыльки
В тёмном саду летают,
Как яблоко с ветки песня слетит,
Лови – никто не узнает

The days remember and the nights remember
The kingly hours that once you made so great,
Deep in my heart they lie, hidden in their splendor,
Buried like sovereigns in their robes of state.
Let them not wake again, better to lie there,
Wrapped in memories, jewelled and arrayed —
Many a ghostly king has waked from death-sleep
And found his crown stolen and his throne decayed.

Помнят всё это и дни и ночи —
Часы в королевстве, где ты расточал елей.
В сердце моём они – драгоценный источник
Тайн, погребённых в роскоши королей.

Но пусть никогда ничто не вернётся.
Пусть в мантии царственной длится сон.
Ведь бывает: призрак-король очнётся —
А корону украли, разрушен трон.

Let it be forgotten, as a flower is forgotten,
Forgotten as a fire that once was singing gold,
Let it be forgotten for ever and ever,
Time is a kind friend, he will make us old.
If anyone asks, say it was forgotten
Long and long ago,
As a flower, as a fire, as a hushed footfall
In a long forgotten snow.

Как цветок забыт, должно быть забыто
Всё, и огонь золотой, что пылал и угас,
Навсегда, навсегда всё должно быть забыто.
Время – наш добрый друг, время старит нас.

Если спросят, скажи: всё забыто, довольно.
И вспомнить давно не могу,
Как цветок, как огонь, как мяч футбольный
На прошлогоднем снегу.

A delicate fabric of bird song
Floats in the air,
The smell of wet wild earth
Is everywhere.
Red small leaves of the maple
Are clenched like a hand,
Like girls at their first communion
The pear trees stand.
Oh I must pass nothing by
Without loving it much,
The raindrop try with my lips,
The grass with my touch;
For how can I be sure
I shall see again
The world on the first of May
Shining after the rain?

Кружево певчих птиц
В небе легко парит.
Запах влажной земли
По всей округе разлит.

На ветках клёна листки —
Сжатые кулачки.
Невесты-груши стоят —
Расправили лепестки.

О как пройти, не любя,
Не унеся с собой
Каплю дождя на губах,
Травинку, что под стопой.

Ведь мне не дано узнать,
Увижу ли снова я
Солнечный майский день
В сиянии после дождя.

The dreams of my heart and my mind pass,
Nothing stays with me long,
But I have had from a child
The deep solace of song;
If that should ever leave me,
Let me find death and stay
With things whose tunes are played out and forgotten
Like the rain of yesterday.

Мечтания сердца, ума уходят,
Но с детства и на года
Моё утешение – мои мелодии
Повсюду со мной и всегда.

А если их тоже вернуть не дано,
Придёт и моя пора
Исчезнуть, как песня, что спета давно,
Как дождь, что прошёл вчера.

A little while when I am gone
My life will live in music after me,
As spun foam lifted and borne on
After the wave is lost in the full sea.
A while these nights and days will burn
In song with the bright frailty of foam,
Living in light before they turn
Back to the nothingness that is their home.

Как только уйду в никуда навсегда,
Останется песня тиха и вольна.
Как пена морей остаётся, когда
Средь волн исчезает волна.

Пока дни и ночи сверкают огнём
Иль хрупкою пеной морской,
Живу в их сверкании, но знаю: их дом —
Ничто в суете мирской.