Ирина Явчуновская-Рапопорт - Пламя и тень / Flame and shadow

My heart is a garden tired with autumn,
Heaped with bending asters and dahlias heavy and dark,
In the hazy sunshine, the garden remembers April,
The drench of rains and a snow-drop quick and clear as a spark;
Daffodils blowing in the cold wind of morning,
And golden tulips, goblets holding the rain —
The garden will be hushed with snow, forgotten soon, forgotten —
After the stillness, will spring come again?

Сердце моё – это сад, уставший от осени.
Тучные астры, тёмные георгины.
Но выглянет солнце, напомнив апрель и лесную просеку,
И дождь, и снежок, и рубины рябины,

Нарцисс, обдуваемый ветром свежим,
Тюльпаны – чашечки для дождей – нежны…
А сад заснёт под толстым покровом снежным.
Дождётся ли новых солнечных дней весны?

I cannot die, who drank delight
From the cup of the crescent moon,
And hungrily as men eat bread,
Loved the scented nights of June.
The rest may die – but is there not
Some shining strange escape for me
Who sought in Beauty the bright wine
Of immortality?

Я не умру, ведь я восторг пила,
Как вина из пиалы юных лун.
Я, как голодный, не насытившись сполна,
Впивалась в ночи, в пахнущий июнь.

Пусть всё умрёт. Но только не меня
Исчезновение таинственное ждёт.
У красоты просила я вина.
Так, значит, невозможен мой уход?

Hibiscus flowers are cups of fire,
(Love me, my lover, life will not stay)
The bright poinsettia shakes in the wind,
A scarlet leaf is blowing away.
A lizard lifts his head and listens —
Kiss me before the noon goes by,
Here in the shade of the ceiba hide me
From the great black vulture circling the sky.

Китайская роза – бокал огня:
«Люби меня, милый, жизнь катится вниз».
Дрожит на ветру пуансеттия,
Роняет пурпурный лист.

Слушает ящерка, шейка видна.
«Чёрный ястреб кружит над горой!
Поцелуй, пока не зашла луна,
Под сенью сейбы укрой».

If I must go to heaven's end
Climbing the ages like a stair,
Be near me and forever bend
With the same eyes above me there;
Time will fly past us like leaves flying,
We shall not heed, for we shall be
Beyond living, beyond dying,
Knowing and known unchangeably.

Если уйду на край небосвода,
Звездой взойду на ступень веков,
Будь рядом со мной навсегда, свободный,
Над белым крошевом облаков.
Нас время будет кружить незримо,
Как кружит листья осенний дым.
Над всеми павшими и живыми,
Над всем знакомым, над всем чужим.

I have been happy two weeks together,
My love is coming home to me,
Gold and silver is the weather
And smooth as lapis is the sea.
The earth has turned its brown to green
After three nights of humming rain,
And in the valleys peck and preen
Linnets with a scarlet stain.
High in the mountains all alone
The wild swans whistle on the lakes,
But I have been as still as stone,
My heart sings only when it breaks.

Мы будем счастливы две недели.
Любимый скоро вернётся в наш дом.
Тут море лазуревой акварели
И воздух в серебряно-золотом.

Земля из бурой стала зелёной.
Дожди отзвенели, всё в новизне.
Певчие птички клюют с поклоном,
Алые майки надев к весне.

В светлых озёрах вдали за горами
Лебеди в раме зеркальных вод.
А я неподвижна, я словно камень.
Сердце моё только в горе поёт.

Heaven-invading hills are drowned
In wide moving waves of mist,
Phlox before my door are wound
In dripping wreaths of amethyst.
Ten feet away the solid earth
Changes into melting cloud,
There is a hush of pain and mirth,
No bird has heart to speak aloud.
Here in a world without a sky,
Without the ground, without the sea,
The one unchanging thing is I,
Myself remains to comfort me.

Холмы в плену небосвода, будто
Тонут в пучине, скованы сном.
Флоксы за дверью туман укутал,
Обвив аметистовым волокном.

Неподалёку земля-твердыня
Вонзилась в туч плывучих поток.
Смешались радость, боль и уныние.
У звонких птиц пропал голосок.

И в этом мире, без неба и суши,
Без моря, дорожного полотна,
Лишь мне одной не меняться лучше.
Себя успокою – себе верна.

Arcturus brings the spring back
As surely now as when
He rose on eastern islands
For Grecian girls and men;
The twilight is as clear a blue,
The star as shaken and as bright,
And the same thought he gave to them
He gives to me to-night.

Арктур возвращает весну
С той самой древней поры,
Когда над юной Элладой
Сиял над вершиной горы.

Закат прозрачен и синь,
Звезда горит в вышине.
Ту мысль, что дала она юным грекам,
Подарит сегодня мне.

A diamond of a morning
Waked me an hour too soon;
Dawn had taken in the stars
And left the faint white moon.
О white moon, you are lonely,
It is the same with me,
But we have the world to roam over,
Only the lonely are free.

Алмазное утро нарушит
Очень скоро мой сон ночной,
Звёзды убрав с небосвода,
Расставшись с бледной луной.

О луна, ты так одинока,
Так же, как я, – одна.
Но вольны мы бродить по свету.
Одиноким воля дана.

A fog drifts in, the heavy laden
Cold white ghost of the sea —
One by one the hills go out,
The road and the pepper-tree.
I watch the fog float in at the window
With the whole world gone blind,
Everything, even my longing, drowses,
Even the thoughts in my mind.
I put my head on my hands before me,
There is nothing left to be done or said,
There is nothing to hope for, I am tired,
And heavy as the dead.

Спустился туман – тяжёлый ладан,
Моря холодный гость.
И вот уже холм за холмом упрятан,
Деревья, дорога, мост.

Окна мои туман застилает.
И, кажется, мир ослеп.
Желания, мысли – всё засыпает.
Пустынен мой дом, нелеп.

И голову я опущу на руки,
Делам и словам конец.
Устала, устала от этой муки.
Тяжёлая, как мертвец.

At six o'clock of an autumn dusk
With the sky in the west a rusty red,
The bells of the mission down in the valley
Cry out that the day is dead.
The first star pricks as sharp as steel —
Why am I suddenly so cold?
Three bells, each with a separate sound
Clang in the valley, wearily tolled.
Bells in Venice, bells at sea,
Bells in the valley heavy and slow —
There is no place over the crowded world
Where I can forget that the days go.

Осень. Сумерки. Шесть часов.
Небо становится ржаво-красным.
Доносится звон колоколов.
Звенят зловеще – солнце погасло.

Звезда уколола – тверда, как свинец.
Отчего мне вдруг холодно стало?
Вновь перезвон – день проходит, конец —
Где-то в долине звенит устало.

В Венеции, на море, издалека
Звон известил, что день на исходе.
В мире нигде не найду уголка,
Где можно забыть, что дни уходят.

It will not hurt me when I am old,
A running tide where moonlight burned
Will not sting me like silver snakes;
The years will make me sad and cold,
It is the happy heart that breaks.
The heart asks more than life can give,
When that is learned, then all is learned;
The waves break fold on jeweled fold,
But beauty itself is fugitive,
It will not hurt me when I am old.

Прилив и луна в лучезарном муссе
Не вызовут в старости всплеск восторга.
Серебряной змейкой меня не укусят.
С годами стану холодной и строгой.
Счастлив, чьё сердце может разбиться.
А сердце зачем-то многого просит,
К жизни не может приноровиться.
Волны накатят – жемчужные складки,
Беглец – красота, никто не догонит.
Кто это понял, с тем всё в порядке.
Старость придёт – красота не тронет.