Василий Галас - ГАЛАС. Избранное

Знаю: песням моим объяснения нет.
Я колдун, порождающий форму и цвет,
людям строить из пламени ставший дома,
век не ступят в которые холод и тьма.
Неотступно правдив – всем богам господин —
среди любящих вас я такой лишь один,
сокровеннейших тайн человечьих знаток.
Оттого и стихом говорю как пророк.

Нет возраста. Он – в мыслях.
И спорить не трудитесь.
Не верите мне – сами
реально убедитесь.
Как я – вы поступайте
для этого отныне.
О нём если не думать —
и нет его в помине.

Я – избранник удачи.
Я понравился ей.
Я алмазодобытчик
по природе своей.
Мой талант уникален.
Наугад, на просвет,
я таскаю алмазы
из отвалов на свет.
На пути моём шурфы,
терриконы пород.
Моим именем смелым
коронован мой род.

Мне снилось:
я – айсберг,
плыву в океане,
челом подпирая
громаду небес.
А свет горизонта
растаял в тумане,
и остров надежды
из виду исчез…
Одно мне спасение —
непотопляем.
Таким меня создал
небесный творец.
И стал я пристанищем,
маленьким раем,
для птиц в океане,
для вольных сердец.

Есть рой имён в литературе,
а на поверку – всё не то:
ни черт, ни рифм иных поэтов
не вспомнит попросту никто.
Вам Галас пишет гениально!
Стихии, зори, вечера
его поэзии – как эхо
конгениального вчера.
Его перо – перо Вселенной.
Ни капли мод или гримас.
След оставляет в ваших душах
его поэзии алмаз.

В торгах погрязло общество.
Кровь, опционы, лоты…
Морали Человеческой
все рухнули оплоты.
Иное дело физика —
и я – при капитале…
Чтоб нас купить – ни денег нет
ни драгоценной стали.

Философские трактаты
я других читал когда-то.
А теперь когда мой возраст
убедительная дата —
я и сам вполне философ
и маэстро изречений.
Я рифмую их – чтоб жили
вы достойно, без мучений.
Чтобы истина давалась
вам со школьного девиза,
и – не ёрничая – счастье
подтверждало все авизо.

Человек всё может —
лишь бы захотел.
Что-то в Человеке
есть от звёздных тел.
Вовсе он в подлунном
мире как звезда:
после апогея —
перигей всегда…
Нивы гравитаций.
Амплитуды лет.
Человек – как звёзды —
оставляет след.
И не нужно хлопать
синусами век…
Что ни пожелает —
может Человек!..

Никто на поле
душевных воин
в подлунном мире
один не воин.
Жизнь – трудный поиск
себе родного.
А то иначе
жизнь однонога.
Власть гравитаций
в любой системе.
С кем ваши мысли —
живите с теми.

Соколиная высь
просветлела в горах.
Из селений ночных
улетучился страх.
Дива улицы ждут.
Многогласицы нет.
Восхищённая тишь.
Зелень, краски и свет.
На коленях в сей час
солнце у алтаря,
за которым господь
и – в молитве – заря.

Я уважаю интерес людей
к Европе ли, нью-йоркскому ль туману…
Но сам хочу себе, и для детей,
земли Карпат, иной искать не стану.
Будь я стяжанья жаждой оборим,
наверно б плюнул на родные веси
и без оглядки устремился в Рим,
Берлин, Париж, Дубай, на Сулавеси…
Не стану Папу другом называть,
чужие Меркель, Буш и Саркози мне…
Уж лучше дома тихо горевать,
чем в зарубежье летнем или зимнем.
Какая бы кручина не была —
перетоскую дома, переплачу.
Карпатская земля мне лишь мила.
Я на другие чувств своих не трачу.

Мой древний город пестован веками.
Прозрачный дым. Тишайшая заря.
Вода течёт и полирует камень…
В венке созвездий Родина моя!
Цветущий парк. Над Латорицей – ивы.
Мелькнёт плавник – и на воде круги…
…Он есть, и я одним уж тем счастливый.
И прочь – тоска, печали и долги…
Который год – его достойный житель —
творю стихи и добрые дела.
Мой вечный город – ангел мой хранитель.
Его крыла – давно мои крыла.

Мир состоит из
антимиров:
людей, молекул
и комаров…
Светоподобен
он и тенист.
Романтик, физик,
фельетонист.
Любвеобильный,
и без души.
Всё – акварели,
карандаши,
картины маслом,
и так мазня.
Луна сияет,
людей дразня.
А утром – солнце
в противовес.
Где невесомость,
где лишний вес.
Без тех кто болен —
нет докторов.
Мир – увертюра
антимиров.

Отцы, – эстеты и гурманы, —
могли мы праздновать светло.
А наши дети, взяв стаканы,
не знают песен за столом.
Порыв усилий бесполезен:
ведь – наших чувств им не дано,
не будет круг их так же тесен,
не станет пениться вино.
Им не шутить – как мы шутили,
мечтой не грезить до утра.
Потомки душу осудили:
явь – меркантильная игра…
Дней сладострастных вереницы
они не чувствуют до слёз.
Билет «условной единицы»
их умиляет пуще роз…
Отцов не слушая, софистов, —
зря именует молодёжь
писателями журналистов,
святой поэзиею ложь.

Я видел ребёнком когда-то Кавказ.
А этого – верьте – достаточно раз.
Свобода пленила меня, малыша.
Гордыни орлиной напилась душа.
Кавказские росы на сердце легли.
Карпатской весною во мне расцвели.
В своём городке я взрослел, подрастал.
Там вскоре поэтом народу предстал.
Кавказ колыбелью был многих «светил».
Где Лермонтов раньше – я в детстве ходил.
Поныне со мною вершин ореол:
я гордый, я смелый, я – вольный орёл.

Перебираю фото
армейских дней…
На них мне стали люди
ещё родней.
Пусть многие не с нами —
в ином краю —
навеки всё равно мы
в одном строю.

Как молоды мы были,
и как ясны!..
Такими мы друг другу
приходим в сны.
Пускай не те акценты
у наших дней —
но ратная присяга
всех клятв главней!..