Лариса Розена - Измена племени

– А переживать такое в самой жизни ещё труднее, Эрих. Поэтому я и взволнована. Вспомнила своё и звоню тебе, и чуть ли не плачу.

– Да, случай жизненный. А почему называется этот рассказ «Телеграмма»? Я не увязал одно с другим.

– Потому, что соседи видели, мама этой молодой девушки, оставленная без попечения, уже умирает, а дочь не приезжает. И соседи взяли на себя смелость успокоить мать. И чем? Сказали – дочь дала телеграмму, уже едет сюда. И с этими словами ожидала мать свою кровиночку, надеясь, та приедет проститься. Ведь едет же. Вот-вот – будет здесь. Скоро она её поцелует, приласкает, взглянет ей с любовью и благодарностью в глаза… Мать уже не тревожится, не волнуется, она ждёт. Ловит каждый шорох, чтоб не пропустить миг, когда войдёт чадушко родное, вспыхнуть радостью, засиять уходящим солнышком ясным, дабы доченьку не испугать. Она будет лежать, держать родную за ручку и Бог примет её душу, доченька передаст её Самому Господу….

– Как писатель, я скажу – сильный рассказ. Очень!

– Да-да! Очень сильный, ты прав! Я ведь о том же!

– Ну что же, может, так ещё случится, что приедешь в Россию – он же русский писатель, там его и встретишь…

– Но я не планирую даже туда ехать. Да и годы не те, сдаю…

– Ничего, может и случится, что поедешь. А что годы? Я же говорю, ты – стальная орхидея, моя дорогая! Увидишь его, встанешь на колени и поцелуешь ему руку ото всех нас, граждан мира. Ведь он старается человека сделать Человеком… Это замечательно!

– О, Эрих! Ты понял меня! И я так же думаю.

– Я всегда понимал тебя, дорогая моя Пума!.. Ну, а насчёт детей, что можно сказать? Многие дети, в основном, не благодарны. Предъявляют какие-то счёты родителям, всё им не так, всё не по ним! А сами дети – все грехи мира собирают – пьянство, наркотики, проституцию, – не считаясь с родителями. Не знаю, отчего такое происходит, но и у моих знакомых дети почти все неблагодарные эгоисты. Много слез, их родители проливают, хотя из кожи вон лезут для своих детей. Это, конечно, не утешительно. Но что можно поделать с бесчувственными людьми? Сейчас они такие.

– Эрих, милый, но я же любила свою маму. Помогала ей всегда, заботилась, переживала, старалась деньгами поддержать, лекарствами, всем, чем могла…

– Ты, Пумочка, другая, вспоминаю, сколько ты добра сделала многим беженцам, и, особенно, бежавшим из концлагерей. Современные люди уже этого не понимают, изменяются, черствеют, опускаются.

– Спасибо, да и ты, Эрих, другой – добрый, сердечный. Ты же обо всех заботишься! С первой женой после развода – вновь оформлял брак, чтобы её выручить из неприятного положения. Помогал – деньгами, эмигрантам тоже, всем нуждающимся. Меня всегда баловал подарками, вниманием. Тебя, такого, нельзя не любить.

Дочь как-то посмотрела твои письма ко мне, увидела на них подтёки, спросила:

– Что это, слёзы?

Я ей ответила:

– Да. Это мои слёзы на письмах очень дорогого и близкого мне человека…

– Спасибо и тебе, моя бесценная… Ты тоже, только что, сказала такое, что будет согревать меня всю жизнь. Ты плакала, родная…

– Скажи, а как можно не заплакать над фразой, из твоего письма: «Милая, дарованная Богом!.. Я думаю, нас подарили друг другу, и в самое подходящее время. Мы до боли заждались друг друга… Я хочу быть с тобой рядом, и больше мне ничего не надо. Ты должна знать, что я есть».

Ну, скажи, как? Я рыдала после прочтения твоих писем. С ума сходила от отчаяния из-за наших сломанных жизней…. Ты думаешь, я не жалела, что мы расстались? Долгими ночами я лила слезы. Обниму подушку и плачу…

– О, и я ещё называл тебя стальной орхидеей. Как я ошибался…

– Дорогой Эрих, всё уже в прошлом. Ты и я. Мужчина и женщина. Любовь и нежность, забота и внимание. Я не говорю уже: люблю тебя, отвечаю: испытываю глубокую нежность, такую, какую испытываешь, глядя на безбрежность жизни. Я рада, что мы были когда-то вместе.

– Прости меня за всё, родная. И очень прошу, следи за здоровьем. Ты же никогда не заботишься о себе. Всё – только о других…

Но ответь мне, пожалуйста, на один вопрос, не обижайся! Выходит, ты – любила меня, почему же не вышла за меня замуж? Я ждал, ждал твоего согласия, почти до потери сознания. Ждал. А ты не давала его. Я ревновал, с ума сходил, бесился, злился… А ты?

– Милый, бесценный мой друг, мы не смогли бы вместе жить…

– Почему, ответь! Почему? Ты разрываешь мне сердце!

– Мы тогда были слишком беспомощны и опустошены оба. Разве смогла бы я вытащить тебя из той затяжной депрессии, в коей ты находился? Мне самой требовалась сильная мужская рука. Я уже была раздавлена, надломлена жизнью. Не смогла бы потянуть тебя. Мне уже надо было, чтоб меня тянули! Прошу, не обижайся. Но это – так. Горькая, правда…

– Я не понимаю тебя, Мерлин!

– Хорошо, объясню проще. Дорогой, ты слишком тонкий, хрупкий человек. Когда читаю твои книги, удивляюсь, откуда берутся такие люди – писатели, как ты? Я – примитивнее, проще, не смотря на весь мой внешний изыск и шарм. Мы не подходили друг к другу. Ты, узнав меня глубже, скоро разлюбил бы! Боюсь, я сломала бы тебе жизнь!

– Да какой я писатель, да ещё и тонкий? Обычный, неуверенный в себе человек.

– Ты просто преувеличиваешь! Твои книги – очень глубокие. Даже читая их, приходила к осознанию – ещё не доросла до них! Нет, дорогой, я понимала разницу между тобой и мной!

– А почему, скажи, ты не расходилась со своим мужем, хотя Вы уже, практически, друг к другу не имели никакого отношения? Мне это тоже было неприятно. Он почти болтался у нас под ногами.

– Не знаю и сама… Может, не хотела портить репутацию себе и дочери… Да и время то было очень трудным, шатким, неопределённым для нас…

– Может ты и права! Я действительно, паниковал, был крайне не уверен в себе. Навязчиво цеплялся за всё! Но спасибо тебе уже хотя бы за то счастье, что ты подарила мне нашей встречей. Только этим я жил и живу…

– Но ты ведь всё-таки женился!

– Пумочка, женился на Полетт, когда ты окончательно мне отказала, чтоб не спиться, не оставаться одному… Ну что об этом теперь говорить?

– Да, милый мой, эти темы не переговорить. Давай переключимся на другое.

– Согласен. Ну, о погоде поговорим. Уже становится холодно.

– Да, совсем неожиданно выпал снег. Он на всём – зелени, домах, проводах. Сегодня встала рано утром, посмотрела в окно и удивилась. Меня это разволновало:

Снег на ветках зелёных,

На траве, на домах,

Запорошены клёны,

Всё в звенящих снегах…

Эта грустная лихость,

Этот тонкий рассвет,

Колыбельная тихость,

То чего уже нет… 2 2 Розена Л. В. «Как Божий мир красив», Екатеринбург, Ридеро, 2021

– Как красиво! Сколько в тебе изысканной утончённости! К тому же, ты образована. Нет, тебя ни с кем не сравнишь. А помнишь, как мы познакомились?