Татьяна Аксенова - Магический шар

Брильянтов звёзд прибавилось в короне,
Пока цвела снежинками на троне…
Она слезинки талой не проронит,
Отчаливая на ладье Хароньей,
Кристальная, хрустальная, а, кроме –
Царица грёз и царственный пароним!..

И роскошь царская, и царственный пароним
Читаются в брильянтовой короне.
За шлейфом таянья – раскаянье и, кроме –
Чуть влажный отблеск облачка на троне…
Вслед за ладьёй усталого Харона
Зима слезинки талой не проронит,

И ускользнёт, и слова не проронит…
В ней – роскошь царская и – царственный пароним…
Зима Харона тихо похоронит,
Сверкнув звездой брильянтовой в короне.
И пустота торжественна на троне:
В ней – лёд и пламень, покаянья кроме!

Сны айсбергов, раскалыванья кроме,
Зиме своё пророчество проронят,
Затронув облетевший цвет на троне,
Употребив брильянтовый пароним…
Звёзд россыпь в неба сказочной короне
Напоминает смертным о Хароне…

По Стиксу на коньках скользить Харону…
Во тьме кромешной, кровель снежных кроме,
Горит кристальная звезда в короне –
Её лучи волшебный миф проронят –
Царит над миром царственный пароним!..
Лишь снегооблачко растаяло на троне…

Теперь Зима, оставив след на троне,
Скользнёт, всплакнув, по Стиксу, о Хароне…
Брильянтов царских царственный пароним
Созвездьем озарит всё небо, кроме
Луны, что огонёчка не проронит –
В ледышках слёз – бледней сестёр в короне…

Зима на троне в царственной короне
Паронимом и тёзку не проронит,
Расскажет миф о старике Хароне…
А кто же – кроме?..

Отражается небо в снеге
Синевой, белизной – облака…
И снегирь, точно отсвет некий
Сокровенного огонька.

Тени тёплые в промежутке,
Точно взлётная полоса…
Красной зорькой пробьются в грудке
Чьи-то райские голоса!..

Он взовьётся флейтовой песней,
Что зима ему, что – весна,
Этот яркий и сочный персик…
Гроздь рябины ему вкусна!

Звук прекрасных его элегий,
Что в слова начнут облекать,
Отразит синеву на снеге
И зеркальные облака…

А когда все трезвоны смолкли –
Млечный путь потеряет нить…
Спит снегирь, как фонарь, на ёлке,
Продолжающий всем светить…

Кажется, там, под небом овечьих шкур
Сгрудились в тучи штучные облака,
А пастухом у них – голышок Амур:
Спать не даёт ребёнку звезда стрелка!

Это – не Дед Мороз, не кудрявый Лель,
По разнарядке – снайпер для Высших сил:
Сколько бы я ни плакала – «пожалей!»,
Сколько бы ты о милости ни просил,

Кажется, там, под шкурами, чей-то глаз?
Что в полнолунье снежном – поди, зашей?
Так и уставился, как в телескоп, на нас,
И подсылает снайперов-голышей!..

Кажется, так? Зимою или весной,
Ночью ли, утром – какой в этом всём резон? –
Произнеси: «Останься во мне, со мной!»
Я помолюсь, чтоб ты не исчез, как сон…

Может быть, это английский рожок разжёг
В тучах-отарах брачную толкотню?
Как по команде «целься!» летит снежок
В сердце! Я только сердцем и заслоню…

Я остаюсь, снимая с тебя ярмо –
Млечным путём прикинулся тот хомут!
Кажется так, что чудо пришло само,
Прямо на святки, когда чудеса и ждут!..

Убывает месяц хмурый
Вслед за полною луной.

В тридевятом царстве жили
Башни в гроздьях винограда,
Их готические шпили –
Солнца вечная отрада,
Возвратившийся обратно
Вслед за полною луной,
Принц, и близнецы-амуры,
Те, что правили страной…

Мечут стрелы из колчанов
Ради озорства-забавы
В стадии первоначальной
И – налево, и – направо…
И бежит от них орава
Вслед за полною луной:
Надоели шуры-муры –
Спасу нет от них весной!..

Лишь одна девчонка-фея
Теребит ключи от рая,
Со стрелою, как с трофеем,
Сердцем принцевым играя…
А над шпилями, по краю,
Вслед за полною луной
Тучи-лисы чернобуры
Ворс роняют смоляной…

На руке её – колечко,
А в другой руке – цветочек…
Принц примчался на крылечко,
На любви сосредоточен:
Он жениться хочет очень
Вслед за полною луной,
Если мимо – стрелы-дуры:
У амуров – выходной…

Но они в него не целят,
Хоть, шутя, вдогонку мчатся…
Диск звезды, почти что целый,
Расширяется от счастья…
Солнышком сердца лучатся –
Вслед восходят за Луной!
Песнь заезжих трубадуров –
Милой девочке одной!..

Убывает месяц хмурый
Вслед за полною луной

Проснуться в твоих поцелуях,
И кофе в постели глотнуть…
Аврора меня не балует,
Опять оставляя одну!

Но я, в ожидании чуда
Своё сновиденье храня,
Представлю, и плакать не буду,
Что ты обнимаешь меня!

Лишь солнца весёлая нега,
Пронзая дома сверху вниз,
Обнимет заоблачным снегом,
«Пора, – повторяя, – проснись!»

Поймём ли январским, жемчужным,
Волшебным, как водится, днём,
Что нам расставаться не нужно,
Проснувшись однажды вдвоём?

Вечор эта вьюга, и сплетни,
И прорубь крещенской воды…
И ласки, как лучик последний
Давно утонувшей звезды…

А утром сомкнутые вежды
Раскроет Авроры труба!
Сбываются сны и надежды,
Любви уступает судьба…

Меня позвали в Рио-де-Жанейро,
Но Рио-де-Жанейро – не Женева…
Курить бамбук и прятаться от пуль?
Без разницы – январь или июль,
Гуанабара и Копакабана…
На карнавалах звуки барабана,
Атлантика и статуя Христа,
Что по утрам способна воскресать,
Как снежный ком на Рождество в России,
Как в сердце – Вифлеемская звезда:
Лучи расправит, словно жизнь, проста,
В которой мы бразилий не просили…

А, может быть, Бразилию просили?
Мечты, остапобендеровски, в силе,
Как солнце – в соснах?.. Посмотри на ствол:
Внутри деревьев тоже – Рождество,
Которое на Пасху расцветает…
А в Рио – лето с вечными цветами!
Ну, что тебе, Январская Река,
Бурлящая, как предрассветный МКАД?
У нас хватает смеси колоритов:
Бетонных джунглей толчея и гам,
Но можно всё сложить к Москвы ногам
За пасодобль тридцатых, Рио-Риту…

Ах, танец предвоенный, Рио-Рита!
Панама – родина, но ты навеки слита
С моею романтической Москвой:
Крест-накрест – окна, мессершмидтов – вой,
А в разбомблённой комнате – пластинка
Всё крутится!.. Да, я – не аргентинка,
Не португалка, не гуарани.
Ко мне навстречу руки протяни
Незримо: те же струны, те же нервы,
Моя мечта, мой Рио-де-Жанейро!