Вячеслав Дорошин - Наговорившись с тишиной… Избранное. Книга первая

Отгорит, порастёт всё быльём…

Слушай ночь.
И отмеривай, как стонет дождь,
разбиваясь на сотни частиц.
Это бьются обиды,
сомнения,
ложь…
Не твоя, а зеркальная жизнь!

Отпускай,
отрекайся,
нещадно гони,
задыхаясь от боли и слёз.
С горя локти кусай, но назад не зови –
не воспримет ЧУЖАЯ всерьёз…

…Помни только одно:
каждый новый рассвет
отдаляет ту страшную тьму,
когда стало понятно:
родного там нет,
да и места
тебе
самому…

Попробуй сесть хоть раз не в свой маршрут
на первой же приметной остановке,
где в суете тебя не узнают
и дела никому нет до одёвки.
Ты пристальный не встретишь чей-то взгляд –
никто тут никого не замечает.
И также никому не будешь рад,
смотря в окно и попросту скучая.
Здесь будут те, с кем в жизни никогда
и ни за что бы ты не повстречался.
Маршрут не твой.
И не твоя судьба.
И ждут тебя не там, где оказался.

Как будто в неизвестность заглянул,
того, что не случилось бы, коснулся.
От перебора незнакомых струн
душой вздохнул,
а может, встрепенулся…
Причудливая, странная игра –
увидеть то, чего не ожидал ты.
Не тронута никем твоя струна:
кто ты? зачем? откуда? – не понятно.

Мальчишество…
А может быть, – тоска.
Желание сбежать за повседневность,
туда, где жизнь беспечна и легка…
и те, кто не мотает снова нервы…

Сажусь не в свой, а чей-нибудь маршрут.
И еду не в свою, а чью-то сторону.

Вновь обманусь на сколько-то минут…
Пока обратно не потянет.
К дому.

Я буду играть для Тебя…

Мне хочется, чтобы ты знала:
все эти слова не нужны…
все лишние эти слова…
Пусть музыка в нас говорит…
За нас…
В этом сумраке зала,
где будто бы вечность назад я робко тебя целовал…

Я буду играть для Тебя…
Послушные клавиши тонут,
подушечки пальцев дрожат.
Волнение истинных нот…
И я бы не смог
здесь
сейчас
тебя удивлять по-другому,
с твоей воспарившей душой достигнув желанных высот…

Я буду играть для Тебя – среди этих пьющих и жрущих,
которым по кайфу музон под весь их поддатый галдёж…

А я же хмельной не с того…
Твой взгляд – бесконечно зовущий…

И я закрываю глаза…
А ты ко мне молча идёшь…

И вдруг все поймут, для кого рождалось заветное чудо.
И, может, склонится весь мир у ног твоих,
пусть и на миг.

Я буду играть для Тебя.
Твоею мелодией буду.

Слова не нужны.
Мы сейчас
вполне обойдёмся
без них.

Город не ждал.
Я почувствовал сразу
/взгляд его улиц, усмешка огней/
то, что он вслух никогда и не скажет,
но что желал бы сказать только мне…

Город молчал, нагнетая враждебность
мелким дождём с перепадами в снег…

Я понимал, этот путь неизбежен.
Выехать в осень. Прибыть в декабре…

Что-то не так в этом городе.
Словно
он предрекал не печаль, а беду.

Мне бы сейчас быть как он – хладнокровным.
Но не в ладу я с собой.
Не в ладу.

Город всё знал.
Даже то, что в итоге
с нами случится – с тобой и со мной.
Я буду гнать вновь по скользкой дороге.
Встречка. Слепящие фары…
Отбой.
Ты ничего обо мне знать не будешь…

…Ночью – под окнами.
Снег по стеклу.

«Если уж дёрнуло, может, разбудишь?», –
внутренний голос дерзнул.

– Не могу!
Окна чужие. И ты там – чужая.
Может быть, с кем-то – таким же чужим.

Всё, не хочу!
По газам. Уезжаю.
Точно – как «дёрнуло»…
Блажь, миражи…

Город гнал прочь.

Мерзко, суетно, тяжко…
Что же, душа, ты изнылась опять?

Там, за спиной, день растаял вчерашний…
Новый же день – мне уже не начать.

Город всё знал…

Это безгрешно,
как ветра касанье –
просто дотронуться мыслями нежно
до твоих робких и тёплых признаний –
ими ты дышишь…
жива…
неизбежна…

Это безгрешно –
ловить сердцем трепет
за много-много шальных километров…
знать, что душа откровениям внемлет
и обнажает мою незаметно…

Это безгрешно –
дружить, не стараясь
переплести две судьбы воедино,
не предавая и не разрываясь
меж теми, кем мы по жизни любимы…

Это безгрешно –
на уровне вздоха
вдруг ощутить, что ты также вздохнула…
плакать безмолвно, когда тебе плохо,
не засыпать, если вновь не уснула…

Это безгрешно –
стихами живыми
перекликаться, весной наполняясь…
просто шепнуть в тишине твоё имя
ласково…
будто немного стесняясь…

Это безгрешно –
когда есть границы,
что преступить нам нельзя и на время…

Если же большее – лучше проститься.
Ведь, как и ты, я предать не посмею.

Дай ей пожить счастливо…

Не изводи звонками,
не обижай словами.
Ночью хмельной не рвись
в мир, что теперь красивый
после того, как стали,
с ней вы чужими стали…

Новым отсчётом – жизнь.
Дай ей побыть счастливой,
прежней не ведать боли.

Время залечит раны –
те, что душе нанёс.

Ты был её мужчиной,
всё в твоей было воле.
Только с тобой узнала
что она, кроме слёз?

Дай ей побыть счастливой,
нервы не рвать напрасно,
перечеркнуть все страхи,
веря в свой светлый день…

Больше не бьёшь – спасибо.
Больше не пьян – прекрасно.

Будто спустилась с плахи
в солнечный мир лучей.

Станет теперь любимой
кем-то другим – достойным.

Это тебе казалось:
вечным твой будет рай.

Дай ей пожить счастливо –
просто, легко, спокойно.

И не дави на жалость,
как ты умеешь…
ТВАРЬ…

То ли ночь колдовская меня усмирила,
то ли ласка твоя, от которой хмельной…

«Полнолунье придаст ведьме бо́льшую силу.
Позабудешь и в мыслях жалеть о другой», –
говорила одна мне из сельских ведуний,
зная, что прикипел к тебе сердцем чумным.
«Бойся, парень, её в череде полнолуний.
Ну, а лучше молись всем на свете святым!
Чёрный глаз у неё – как бездоннейший омут.
Вижу, сохнешь по ней. Ворожба это всё.
На болоте, где черти поганые стонут,
схоронила от всех она сердце твоё…».