Елена Збаражская - Новый сорт ивняка. Среди роз
- Название:Новый сорт ивняка. Среди роз
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:9785005680143
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Елена Збаражская - Новый сорт ивняка. Среди роз краткое содержание
Новый сорт ивняка. Среди роз - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
перелатать себя до осени смазливой
в тонических стихах под хрупкостью дождя,
и прятаться в саду влюблённых ощущений
по тёплой широте одной большой души,
илсе ха ыб, илсе…
ночлежное
Жёлтый зной во днях кудрявых,
У печали тонкий стан,
В небе ткани поменялись
На дырявый белый хлам.
У теней краснеют щёки,
Берегов бежит песок,
Муравьи под подорожник
Прячут рыжее тепло.
У полыни вянет запах,
У степей свободный ню,
Ветер смотрит в южный запад,
Вязнет в сухости восток.
Излохматилось пространство
Перевёрнутых котлов,
На земле шипит янтарство,
Мысли просятся в ночлег
Под неправду звёзд скрипучих,
На холодный океан.
Плавит Агни сердце, душу…
Айсберг милый, где ты? Там?
суп из грусти
В избытке немота да загнанное лето
в утиль ещё одной непрожитой любви,
и хочется забыть заветные желанья,
пока другие сны рождают бытие.
Жизнь прожита насквозь космической тоскою,
пустынник и изгой мне подарил себя,
научена варить из грусти суп про море,
и получать тепло от лунных дочерей.
Возвестник божьих дел диктует постоянство:
мой херувим устал от ветра перемен.
Вдеваюсь тенью дня в ушко иглы пространства,
в котором всё трудней существовать, светлеть…
если опротивеет тьма
Когда мне опротивеет тьма,
тогда, быть может, я заговорю,
сейчас же сею маревую марь
вокруг себя, и тихну тишиной.
Покой ночей заброшенный шалаш
на долготе назад идущих снов,
у смеха смех – украденный размах,
у воли воля – ратующий ор.
И пусть в себе я заключаю жизнь,
похожую на бледность января,
не выпаду осадком снежных букв
на куклость мира, на улыбку Джа.
Быть может я молчком заговорю?
Н о е с л и о п р о т и в е е т т ь м а.
до вчера
От послезавтра до вчера
болотно мякнет звездочушь,
земля хоронит мощь воды
с великовозрастной хвоёй.
Налёт сакральный на ветру,
со вкусом солнца неба чип,
твердеют сочности лета,
важнеет камень, стынет миг.
Харизма слова вертит голь,
у Бога уши в облаках.
Торчат молитвы в тонком теле
от послезавтра до вчера.
лишнепервое
Дышать как жить – есть исповедь в молчаньи.
Спроси меня, что думаю – отвечу,
но не скажу, что будет завтра нами,
мир равно сжал густую бесконечность:
по капле чужеродного бессмертья,
по дозе светотьмы, пустот и масла,
по островку стигматов безутешных,
по допингу пригубленного счастья.
Мы есть, как мотыльки на водопоях:
крылами без одежд и знаний лета,
приходим вне себя – уходим в море,
рождаем из земли – пускаем в небо.
Мы есть края, в которых нас не видно,
а если видно, то в глубинах сонных:
похожести на нечто из свободы
до миллиметров вдохов матерей.
Спроси меня о жизни – не отвечу:
меня склевал творец из одиночеств.
Я написала слишком много буков,
ещё одна здесь будет л и ш н е п е р в о й…
длинные мысли
Длинные мысли, сжатые жизни,
вера лежком на готичной луне,
спрятаны смыслы сводником мира —
цвет люциферов планетных мощей.
Копи любви вдоль недосознанья,
мягкая опухоль грустной души,
я по тебе тоскую стихами,
я без тебя разрушаюсь в себе.
На высоте горбаты ответы:
не было встреч и не будет разлук,
я бесконечна в собственных чувствах,
и обтекаема личным табу.
Небо пророчит тайнами Кали,
уши устали ловить каламбур,
я у себя теряю дыханье,
я у себя бесполезная суть…
трогать слёзы вечера
Канцелярит сверху мудрость,
бьёт по темечку мошка,
в окнах пляшет камасутра,
на земле лежит тоска.
Кошек тихое рычанье,
звон вечерний у стрижей,
голод в душах голубиных,
сны из глюков у бомжей.
Перебит закат хрустальный,
несерьёзный горизонт,
тьма в деревьях отдыхает,
трав поклон перед грозой.
Мир обманут тёмным цветом,
в лужах ночи зеркала,
фонарей торчки вопросов
растолстели на дрожжах.
Воздух пахнет свежим плачем,
дирижабли туч висят.
Выхожу в экстазе голой
под прелюдию дождя…
Заходи и ты в мой вечер,
будем трогать слёзы. Да?
неоднозначная плюшевость
Не готова менять эту жизнь на бессменное время,
пусть к душе прилипает смертельная пряность листвы,
пусть курчавый туман проникает под тёплую кожу,
пока Он ещё в силах включать все свои ночнички.
Не готова отдать эту жизнь за трилогию утра,
чтобы клоны моих одиночеств не знали имён,
чтобы плюшевость света нагрела промокшие ноги,
пока Он ещё может быть в нас безнадёжно влюблён.
Не готова бросать эту жизнь за беспутство свободы,
даже если мой путь не продлят за астральной каймой,
я готова быть в мире под тёмным игрушечным небом
с лёгким запахом ветра, где мною любим человек…
спячка
Голый вечер, молчаливый Будда,
рваная свобода на ветру,
я своё накалываю слово
на неразговорчивую тьму.
Глина небосиняя твердеет,
трын-трава в обёртке тишины,
смерть моя бессмертная мертвеет:
у неё тепло моё горит.
Человечьи гнёзда расставаний:
чувства улетают не на юг,
мир греховных чар недосягаем,
если у любви украден Ом.
Время разложило нас на леммы,
залатало в склеенные дни.
Я впадаю в медленную спячку
на изломе зыбкой пустоты…
мы дольше
Я помню нас дольше, чем мир помнит первый свой вдох среди ясельных звёзд да чёрный румянец ночей под ризой прозрачной вселенского поля. Мы знаем, что в каждом кромешном покое живёт белокурый старик,
пьёт чай бесконечный из блюдца сусального солнца и ест одинокую мысль,
его подбородок дрожит, как при первом рождении грома.
Запутаны коды, шлифуются смыслы, меняется мода любви – от глупой «вцветочек» улыбки до хлипких истерик «вплаточек».
В припадке печали мы пьём тот же чай, как поэты смотрим на море,
мотаем круги вокруг боли, и шпульки тоски втыкаем в швейные души,
но… всё же,
я знаю нас дольше, чем мир знает нас,
я помню – мы любим… Ты помнишь?
Мы дольше…
втёплое
по утрам я ищу свои жизни
голубями убитые соколы
меняю любимые прихоти
на священные тихие осени
а по ним да внутри как нарочно
колобродит туда и обратно
воспалёнными веками солнце
и любовная недостаточность
лип засохших унылые тайны
Интервал:
Закладка:
