Наталья Патрацкая - Стихи. Том 1. 2022—2004

Его ладонь ее ладонь держала,
Лис очень чутко чувствовал, манил.
Лиса, как лист осиновый дрожала,
и Лис Лису дней десять не менял.

Такой подарок от судьбы как чудо,
когда так мало надо для любви.
Лис вел себя неумолимо мудро,
над ними пели мило соловьи.

Еще кукушки искренне ворчали,
и ландыши прекрасные цвели.
Лис, как корабль, нечаянно причалил.
Вдвоем друг друга до любви вели.

Прошла декада быстро и без брака,
прошла как высший бал в ее судьбе.
Лиса с ним шла от света и до мрака,
но жили каждый сам в своей избе.

Но благодарна чуду из ладоней,
Забыть не может Лисонька глаза,
что на нее смотрели тихо, томно.
Благодарит зеленые леса.

Ох, эти розы на окне,
они цветут в угоду моде,
когда душа лежит на дне,
цветы цветут не по погоде.

К тебе летит моя душа,
но зацепилась за колючки.
Все возражения круша,
мечта летит, минуя кочки.

Ох, эти розы на окне,
на них бушуют вновь бутоны.
Но мысли тянутся к тебе,
они свежи как хлеб, батоны.

Ты разлюбил, но не забыл,
ты далеко, не выше неба.
Про розы чайные забыл,
и мы не ели вместе хлеба.

Ох, эти розы на окне,
они в горшке стоят, не в вазе.
Но отражаются в стекле,
в простом стекле, а не в алмазе.

Говорят, что Лиса изменяла…
Лис не верь, но любила всегда.
Нет, тебя на других не меняла,
год за годом менялись года.

Лис красивый, хороший и умный…
Так, зачем ей кого-то искать?
Это было бы глупо, бездумно,
ей тебя на кого-то менять.

Говорят, что Лиса изменяла…
Что ей зиму на лето менять?
Иль весну вдруг зимою изъяла?
На кого ей под снегом пенять?

Это долгая, долгая сырость —
Лисьи слезы всегда о тебе.
Лис давно загляделся на старость,
вместе долго прошли по судьбе.

Говорят, что Лиса изменяла…
Хорошо бы узнать: Кто есть ты?
Вот тогда бы уж точно узнала…
А, что знать? На изменах кресты.

Дата приближается земная,
от нее волнение идет.
То была ты женщина простая,
стала ты на пенсии. И вот,

вроде бы как жизнь перевернулась,
словно по торту прошли ножом.
Ты померкла, но вдруг встрепенулась,
годы ощетинились ежом.

Ты еще совсем ведь молодая,
статная, красивая мадам.
А тебя на пенсию. Златая
осень пробежала по листам.

Бабье лето жизни улыбнулось,
пенсия по старости – не грех.
Увядают листья, жизнь запнулась,
знания – расколотый орех.

Все умеешь, знаешь и все можешь,
но немного в возрасте, и, что?
Ты еще дела все приумножишь,
ты еще красивая. Вот что!!!

Разливалась река под дождями,
заливая надежды и страх,
где тогда мы ходили с мечтами,
не предчувствуя собственный крах.
Берега улыбались игриво
и манили зеленой травой.
А мы шли мимо речки и виллы.
Ты волшебный был, чуточку свой.

Мои пятки сверкали и ноги.
Твои плечи светились в лучах.
Мы по кручам ходили пологим,
погибая от света в глазах.
Мы счастливые были случайно.
Я ходила с наивной мечтой,
что останемся вместе мы тайно,
что совсем невозможно с тобой.

Но дождя запиликали струи,
потемнело от туч в небесах.
И нас стало невидимо трое,
заплескалась вода в берегах.
В мыслях я вспоминаю, вздыхая,
теплый май и дождливые дни,
когда шли по прекрасному краю,
когда были вдвоем мы, одни.

Мир покрылся снежным полем,
льдом затянуты моря.
То ли счастьем, то ли с горем
юг под снегом говорят.
Ну а нам снега лишь в радость,
шубы вынули, меха.
И осталась снега сладость,
чистый воздух без греха.
Что-то есть в зиме от чуда,
высший смысл больших небес.
Для кого-то снега груды,
ну а нам белесый лес.

Скромные защитники отечества…
Где-то окунулись в глубину,
где-то поднимались в синь небесную,
затаились тихо, ни гу-гу.
Ратный подвиг в самодисциплине,
в исполнении долга каждый день,
чтобы корабли по морю плыли,
чтобы горе не бросало тень.
Чтобы места не было насилию,
чтобы люди верили словам!
Ценим осторожных, храбрых, сильных,
умных и умелых. Счастья вам!

Верность – работе и долгу.
Верность – семье и себе.
Все, что он делает – с толком.
Честность – всегда и везде.

Качество в каждой работе:
в модуле, схеме и плате.
Жизнь остается субботе,
пять дней идет он к зарплате.

Где-нибудь он в воскресенье
может летать или плыть.
Вот ведь какое везение:
может он разным ведь быть!

Годы идут. Не стареет.
Умный умнеет всегда.
Графики мудрости реют,
Тихо витают года.

Хорошо, я выйду замуж
за тебя на пять минут.
Ну а ты? А ты расскажешь,
как тебя везде зовут.
Хорошо. Как звать? Как имя?
Пусть хоть как тебя зовут.
Человечный и ревнивый,
и всегда немного плут.
Хорошо, ты так прекрасен,
что почти что неземной.
Но ушли, ушли минуты,
ты в стихах лишь был со мной.

Когда исчезли все мечты
беспрецедентно.
Когда совсем не нужен ты
эквивалентно.

На редкость грубые мазки
снуют по небу,
то бело – серые мостки,
и пруд без нерпы.

Болото в жизни часто вот,
когда все пусто.
Когда пустыня из забот,
но очень грустно.

Придумать надо что-то мне,
чтоб кровь струилась,
чтобы не думали: «А мнит,
всего добилась».

Совсем не так, иду вперед,
очки на вынос.
И что-то новое грядет,
в строке – невинность.

В судьбе вся кончилась недвижимость,
остались только лоха троны.
Осталась только чья-то видимость.
Звонки. Звонки. Тишь. Телефоны.

Кому поверить? Вроде некому.
Куда пойти? Увы, не знаю,
и промолчать, как – будто некогда,
и позабыть о чем мечтаю.

Потом все ищут, кто под поездом,
а кто слетел с домов вершины.
Самоубийцы – это пайщики,
иль те, кого в обман втащили.