Александр Трешкур - Соответствия

вода и воздух воедино
сливаются. до боли тих
осенний свет: под паутиной
спит бог. его прекрасен лик.

«картины старых мастеров,
на коих фрукты и кувшины
с вином, ты мучаешь, петров
глазами, ты вознёй мышиной
им досаждаешь, на трубе
сыграть пытаясь вальс, скажи-ка,
зачем они нужны тебе,
когда петров ты просто жихарь?»
«ну да, а ты-то, сидорук,
ты сам из теста из какого?
что ты потомок птицы рух,
я не скажу, но ты ни слова
тогда не скажешь обо мне.
молчи, беспечный мой приятель.
иначе мы сгорим в огне»
«в огне? пожалуй! но о яде.
не помышляй. пусть берега
хмельная омывает брага,
пусть станет бабою яга,
и за окном поёт собака…
как я хотел сойти с ума,
но не дал бог: пришла зима»

по болоту ходят птицы
им невыгодно летать
хочет пьяница напиться
а мертвец из гроба встать
дай ему покой и волю
подмени его он болен

был тополь ветром обворован,
когда он воду пил с руки
у тучи. по небу коровы
летали. бегали жуки.
болели зубы от ирисок
у зайцев. пахло табаком
от волка. земляные крысы
молились дружно ни о ком.
больное озеро молчало,
а если двигалось – с трудом.
тепла и солнца было мало,
и замерзали пёс с котом
печальный мир, лишённый ада,
был перевёрнут кверху дном
и вечности была не рада
душа в узилище ночном

уродом управлял урод
а может быть наоборот
уродом управлял урод
они воды набрали в рот
они подняли руки к небу
они сажали в землю репу
они смеялись и из соски
сырым огнём кормили доски
и доски плакали в печи…
их утешали кирпичи

время – вечности завеса
не оно ль тому виной,
что по дому скачут бесы
и глумятся надо мной:
то заходятся на вдохе,
то рыдают второпях?..
настаёт конец эпохи –
дремлют кошки на цепях

его ни ветер, ни вода
не сдвинут с места никогда.
топор тяжёлый лесоруба
берёзы, лиственницы, дуба,
сосны коснётся – не его.
не станут змéи хоровод
водить вокруг него весною.
алкаш с закускою мясною
зад на него не водрузит –
на землю сядет, паразит…
вот камень, и стоит за ним
лишь вечность: ею он храним

чем мягче мозг тем путаней глаза
нам машет ктот четырёхпалой лапой
и рады бы да некогда… но в сад
невмоготу уже… и тихой сапой
туда где ничего… назад… назад
дороги нет и не было но воздух
уже придуман и пинком под зад
выталкивают… но не выйдет… поздно

режут режут по живому
и притом непоправимо
с горя с головою в омут
прыгаю мелькают мимо
гуттаперчевые спины
собирателей орехов…
в глиняных бутылках винных
прячут тени человеков…
в октябре под мёртвой кожей
сын отца не потревожит

начало сентября – не лето,
но и не осень. сотни ос
в трамваях ездят без билета.
торгуют грозами вразнос
два ветра – северный и южный,
и в каждом городском дворе
собаки бегают по лужам,
не уступая детворе.
томятся за решёткой дыни –
куда как грозен стражник их…
нальёшь чайку, и он остынет,
пока ты правишь старый стих

жизнь, безусловно, удалась:
в ней было поровну и злобы
и доброты. терпима власть
была к герою. из утробы
небесной брал он, что хотел,
и в срок, назначенный для тела,
оно осталось не у дел:
душа к другому улетела

сначала путь укажут птицы,
а дальше – сам… пойми: ты – выбран,
не зря вода твоя струится
на эту землю. к детям выдры
иди – и будет смерть до срока
дана, и ты им станешь братом…
но будет нелегка дорога –
она всегда ведёт обратно

псы жались к повозкам, как малые дети.
волы не мычали, попробовав плети.
деревья по лужам ходили корнями,
слепой дожидался незрячего в яме,
бранила жена подгулявшего мужа,
хотя он ей был абсолютно не нужен.
несли графомана на озеро ноги:
он там написал две последних эклоги…
лишь птицы учили небесное имя,
что было сегодня получено ими

друг замолчит залает враг
став раком засвистит дурак
и закричит шальная птица
что всем пора угомониться
и станет тихо… во дворе
дождь сотворит с испуга лужу
она замёрзнет… мы от стужи
умрём с тобою в ноябре

у него теперь деньжонок хватит
на ботинки из драконьей кожи
самый главный он теперь в палате
и никто его не потревожит
нынче пляшет сумасшедший яцек
с молодым каким-то прохиндеем
у него титановые яйца
(коли захотим – не то сумеем!)

лишь клок дождя в моей руке
и больше ничего
навстречу тоже налегке
спешит семейка львов
в ботинках мокрых семеня
иду за ними вслед
и нет счастливее меня
но и несчастней нет

больного века позади
в телегу беса посади
погладь козлиное копыто
в глаза счастливые взгляни
он слаб ещё но после пыток
дарует радости одни

теперь идёт по кругу время
и повторяет каждый час
прошедший: я мол тоже с теми
кто нынче выбирает нас

по дороге к безумию мы
миновали такие пределы
что внезапно из тела зимы
холод вылетел облаком белым
из бог знает какой тишины
появились листки на деревьях
как посланцы галактик иных
не имеющих ныне доверья
языками слепая трава
попыталась песок пробуравить
чтобы времени нити порвать
на потребу небесной ораве
но не ей обуздать ловкачей
промышлявших продажею слова
этот воздух конечно ничей
но исчезнет не будет другого

и ад, и рай, и солнце, и луну,
и воды, обращённые ко дну
небес, и те, что вылезли наружу,
птиц и зверей, играющих в войну
и гибнущих на ней, жару и стужу,
молчание и речи торжество –
всё поделили: завтра рождество