Елена Сомова - Зеркало социума. Стихи

Я не жду от тебя, дорогой мой, новой затеи,

ибо не дуреха, ждущая у аллеи,

не вожатая Нюра, и лаву волос не трогал

уже больше двух лет мятно-пряничный дух твой, сокол.

Большинство твоих баб свято гребнем чешут затылок,

бабаяжистый смысл бытия дух низвёл в обмылок,

кто-то носится курами синими вдоль прилавков,

проверяя устойчивость цен и прочность удавки.

Не хриплю в телефонную трубку слова любови,

у которой оранжевый привкус больной моркови.

Новоселье на паперти новый вандал справляет.

Пропитой сморчок полюбить меня обещает.

Здесь поганее вдвое оттого, что ты там, на даче.

Показания осени высекают идиллию плача.

Расстояние не сжимается по заказу.

Бобик лает на тополь, его ветви – знак лунной фазы.

Побрякушистый смысл бытия съел опальную зелень.

Институты гудят – паровозный чух-чух на темя

насылает кавказский выговор не туристов,

а студентов, хватающих корень знаний так быстро.

Медозвон обещаний больше всего забавит —

эти звезды во лбу и глазах от реальности тают.

Государственный жезл жмых кидает в стога провинций —

никому не начхать, что мерцает в искрящихся лицах.

Интеллект недовольно дичает в углах подворотен.

Резвый шелест в карманных кустах не назойлив, но скотен.

Оттого и причина следует за причиной, —

результат – вдоль совести ножик не перочинный.

Я лежу в кровати. Пишу тебе своё слово.

Воскресенье, кстати, а жизнь летит бестолково.

Литераторы вымирают от голодухи,

Только крохи считают музейные милые мухи.

Дорогая Россия становится всё дороже.

Опыт нравственности истончая, жизнь мне итожит.

Хамоватая прелесть, белая от экстаза,

накалённая яростью возраста и безглаза,

потерявшая смысл между числами, суммами, датой —

собирает жнецом на хлебах на вольных караты.

Дорогой, не заплачешь, не захлебнёшься соплями —

тонкий вопль в простенках лёгких нисходит нулями.

2005, 8—9 октября.

* * *

Мы встречаемся в мольбах к Богу,

В перекрестках древних слов молитвы.

Губы наши шепчут на рассвете

Тайные пути, что затвердили ноги,

А еще – пути, что и ногам-то неподвластны, —

Там свиваемся мы душами безгласно.

2004, 23. 06 Нижний Новгород

2005, 1.12

Ослепляющий фарс многоумной и резвой толпы —

охлократии взор —

транскрипируется просторечьем.

Да уймите поточный квинтет, создающий позор, —

грамотеи страны позабыли глаза человечьи.

Негуманный мираж фарисействует —

нежный вандал! —

Вкусен сок подворотен в крови трудового народа?

Видим блудный оскал —

не беги, ты и так здесь пропал,

недешёвый пропан, как вуаль, нацепив на породу.

Сточный шлак «браво, сэр!»

принимаешь за блеск и жнивьё

статуэток златых,

выйдя пешкой на паперти славы.

И скрипит хриплым зевом прокарканное вороньё,

и расклёван алтарь Маккиавели в личине Варравы.

2005, 11 октября

Я рассталась с иллюзией. Жалко блистающей сказки.

Ложный блеск мишуры мне дурманил рассудок напрасно.

Одуванчики облачные разошлись по владениям частным.

С молотка продан дождь. В ванной был он прелюдией ласки.

Лопнул дерзкой пружиной сюрприз посреди карусели.

По загонам лошадки. Теперь они – просто коняги.

И сухая вода шелестит в гулком брюхе у фляги.

Дешевеют слова. Ноль шуршит чешуёй обещаний.

Все подарки под ёлкой лет сорок назад уже съели.

Аппетит истощён,

Сладкоежка успехом польщён.