Андрей Артёмов - Нравы времени

Отвернись: не смотри на дорогу,
По которой проделан твой путь;
Впереди по дороге тревогу
Ты развеешь свою как-нибудь.

Не смотри на дорогу со страхом:
Впереди интересное ждёт,
А иначе, как в прошлом, всё прахом
Непременно куда-то пойдёт.

Впереди по дороге за посох
Без боязни, но крепко держись.
В неожиданных разных вопросах
Не теряйся: всмотрись-таки ввысь.

Одолеешь дорогу большую,
Безоглядно и с верой идя;
Превозможешь усталость любую
Впереди, лишь молитву твердя.

С открытой дверью мне живётся,
В себе же распахнул окно;
Во мне сквозняк, и сердце жмётся:
К теплу приучено оно.

В себе замкнуться – это значит,
Что сам закрылся от всего,
И узником оно заплачет,
Не видя света своего.

Однако сердце добрым делом
Вполне возможно обогреть,
Лишь в этом действии умелом
Себя никак не запереть.

Куда идти, когда нет ног?
Куда мне плыть, когда нет рук?
Куда лететь?.. Когда бы мог
И жить, и чувствовать без мук.

Но я ещё мечтать хочу,
На то есть разум и душа.
И я иду, плыву, лечу,
Меж тем в неведенье спеша.

Итак, я мыслями живу;
Итак, меня живят мечты.
В попутчики себе зову
Предметы жизни красоты.

Ты меня заставила однажды
Вновь поверить в первую любовь.
Как хотел познать её из жажды!
Только мне в любви не прекословь.

В ней ещё я плохо разбираюсь…
Первую агонию любви
Пережил отрадно – и нуждаюсь
В счастье, что рождает пыл в крови.

Но как нежно, страстно-осторожно
Пыл любви и жажду передать,
Так, чтоб сердцу сделалось тревожно?..
Есть своя в тревогах благодать!

Знаешь ли, как весело мне дважды
Обмануться – и влюбиться вновь!
Ты меня заставила однажды
Вновь поверить в первую любовь.

Не считай ты себя некрасивою,
Всё равно ты прекраснее всех.
Ты бываешь трусливо строптивою,
Чем имеешь на зависть успех.

Ничего, что ты мило-курносая
И веснушки весельем горят.
Ничего, что ты рыжеволосая,
Да и носишь немодный наряд.

Ты взамен красоты быть счастливою
Родилась под везучей звездой!
Не к лицу тебе быть горделивою:
Ты прекрасна улыбкой живой!

Посмотри, как девчонки красивые
Безотрадно завидуют все
Некрасивой тебе: несчастливые
Потому что они. Не в красе

Самоё всё бывает прекрасное,
А в тебе… Утверждаю я вновь:
Сожаленье бывает напрасное,
Потому что всем правит любовь!

На Кавказе мгла ночная
Быстро рано настаёт,
Ну а суета людская
Только к ночи устаёт.

Ночь. Луна на небосводе.
Звёзды-искры высоко.
Тихо. Кто-то вроде
Крикнул – слышно далеко.

Но не спится. Ветер нежно
Студит влагой грудь мою.
И отрадно-безутешно
Обо всём родном пою.

На Кавказе мгла ночная
Как-то исчезает вдруг —
И картина, как родная,
Тайной видится вокруг.

Горы, море Дагестана
Душу нежили мою!..
Солнце знойно быстро, рано
Поднималось в том краю.

Не было душе покоя:
Тлели солнечные дни —
Тщетно прятался от зноя
Под деревьями в тени.

Был я в крепости султанов —
Их пора давно прошла.
Диких нет теперь тиранов,
Но стоит Нарын-Кала.

В Дагестане разных много
Древностей ещё стоит —
То потомок очень строго
Всю историю хранит.

Был в Хунзахе, где когда-то
Дагестана жил наиб,
Где враждою брат на брата
Шли… и каждый тут погиб.

Но уж времена иные…
Солнце здесь всегда одно,
Небо – своды голубые —
Старое, как полотно.

Утром просыпался рано —
Мыслил: здесь я как в раю!..
Горы, море Дагестана
Душу нежили мою!..

Слышишь, как шумит ручей?..
Смеху радостных детей
Шум подобен, сладкозвучен.
Только вот его разбег
С гор вершин, где тает снег,
Быстротечностью измучен.

В знойный полдень из ручья
(Вы испробуйте, друзья)
Слаще в мире всех водица!..
Ну так вот, гляжу, одна —
И высока, и стройна —
Вниз к воде идёт девица.

На лице её печаль.
Право, мне горянку жаль.
Вот она лицо водою
Освежает – и оно
(В нём уж радости полно)
Светит детской простотою…

Подо мной шумит ручей…
Помню детство, юность дней,
Как из родника пью воду.
Вот теперь водою я
В знойный полдень из ручья
Упиваюсь… пью свободу.

Бранное поле травой поросло.
Воинов множество здесь полегло
В разное время. Теперь-таки в поле
Ветры безумствуют…
Я поневоле
Призраком вольным здесь будто брожу —
С ветром задумчиво речь завожу:
«Вместе с тобой мы вдвоём одиноко
Ходим по полю, где многих вне срока
Время убило». – «Как да, так и нет, —
Звучно, с порывами ветер в ответ
Мне возвещает. – Престранные все вы
Люди: свои на корню вы посевы
Губите-топчите… Странно всё то!..» —
«Странны ужасно мы, верно, зато
Мы и прогресс, и культуру развили
И продолжаем, что в будущем…» – «Или
В будущем вас не останется, но…» —
«Это ужасно!..» – «Но люди давно
Многое сделали, чтоб небесследно
Кануть им в Лету…» – «Богато и бедно
Наше познанье…» – «Одни письмена
Стоят чего!.. А ведь там имена —
Ваши свидетели, судьи они же.
Время суда всё становится ближе…
Друг поневоле и путник ты мой!
Я предрекаю, что будет с тобой:
Ветром ты станешь – он в дали умчится,
Имя твоё в письменах сохранится,
Ибо на поле без брани-вражды
Ходишь-выходишь…» – «Но мне нет нужды
Знать наперёд, что случится со мною…»
Сколько полей тех, поросших травою?..

Сомкнув глаза, лежал в постели зимней:
Гудела-ныла вьюга за окном,
И лёжа, будто в колыбели, гимн ей
Сложить замыслил, но забылся сном.

И вот в тепле на юге оказался,
Где горы с небом были заодно.
По ним ходил: спускался, поднимался —
Влекло и небо и ущелий дно.

Недолгими те были сновиденья:
Темнело… дождь пошёл, а после – снег.
Пришлось искать приют без промедленья…
В горах нашёлся дружеский ночлег.

Сомкнув глаза, лежал в постели южной:
Гудела-ныла вьюга за окном,
Ребёнок жизни в колыбели вьюжной,
Слагая вьюге гимн, забылся сном.