Генрих Вайнштейн - Стихи 1999—2002 гг.

Казалось, нет границ свершеньям,

И все задачи по плечу,

Быстры и точны все движенья —

Ещё чуть-чуть – и полечу.

Нам не вернуть очарованья

Тех долгих и прекрасных лет,

Осталось только упованье

На тот, потусторонний свет.

23.12.99

315. О старости.

Несносное занятье – старость,

Когда привязан к службе ты,

Которая уже не в радость —

В ней не уйдёшь от суеты.

Младой душе тесно в оковах,

Доступен вроде бы простор —

И стран, и впечатлений новых,

А видишь лишь один повтор.

Не будем всё ж себя печалить

И жаловаться на судьбу —

Возможность есть в себя отчалить,

Презрев постылую борьбу.

23.12.99

316. О свободе воли.

Стечениями обстоятельств

Не оправдаешь поражений —

В тебе заложены, приятель,

Твоя судьба, твой добрый гений.

Самостоятельность решений,

Твой выбор и свобода воли

Дают продукт твоих свершений,

Лежат в основе твоей боли.

Не отрекайся от свободы,

Соизмеряйся с Провиденьем,

Прими, как должное, заботы,

Не бойся горьких поражений.

24.12.99

317.

Не умаляй себя без нужды —

Известна наша мелкота,

Но и величью мы не чужды —

От Бога есть в нас полнота.

Душа и дух, Его частицы —

Нам от рождения даны —

Полны свободою, как птицы

Под небосклоном голубым.

Не тварью мелкой существуешь,

Сознаньем мощным одарён,

А если вдруг и затоскуешь,

То вспомни, что не раб времён.

24.12.99

318. О пользе трезвости.

В объятьях Бахуса уютно,

Но знай – языческий се бог.

Замечу вскользь ещё попутно —

Он не спасает от тревог.

Снимает многие волненья

Бокал прекрасного вина,

Но счастье длится лишь мгновенье,

Затем является стена

Между тобой и вдохновеньем,

Меж жизнью – правом на любовь,

Проходят кайфа дуновенья —

Отравлена осталась кровь.

Вино ниспослано нам Богом,

В обнимку с ним – не должно жить,

Укрощена быть может долгом

К вину безудержная прыть.

24.12.99

319. Наш двор.

Родился я в Щиповском переулке,

А зачат был на улице Щипок —

Резвились где в сороковые урки,

Где у любви я первый брал урок.

Чреда домишек ветхих деревянных,

Деревьев зеленеет светлый пух,

Трескливый разговор звонков трамвайных,

Машин тяжёлых дребезжащий звук.

Ватаг дворовых злое состязанье,

Двора единство, общность нищеты,

Меж пацанами дрязги и братанье,

Попытка выжить в море суеты.

Судьба далёко всех нас разбросала,

А с теми, кто ввиду, и дружбы нет.

Района Павелецкого вокзала,

Того, что был, теперь пропал уж след.

24.12.99

320.

Как ветер мчимся мы сквозь время,

Сливаются его огни,

Или оно, пружиня стремя,

Нас оставляет позади.

Так или эдак, жизнь – движенье,

Для нас покоя в мире нет,

Победы или пораженья —

Когда привержен ты борьбе.

А если, друг, любви ты верен,

То устремляешь себя в глубь,

В ней не бывает поражений —

Там посещает только грусть.

27-28.12.99

321.

Угодность Богу нищих духом —

Кем эта истина дана?

Для них Христос всегда был другом,

Не страшен им сам сатана.

О деньги, деньги, мани-мани,

Конечный плод былых культур,

Их много только при обмане —

У мелких, низменных натур.

Влекомым к суете страстями

Богатство духа не познать —

Ведь двигая лишь челюстями

Величья Бога не понять.

28.12.99

322.

Бессовестны и бессловесны —

Такие были времена.

Герои кляуз неизвестны,

А лжи всходили семена.

Зато у каждого по пайке,

Жилплощади – на рыло метр,

Известий нет, а только байки,

Интеллигентам – шляпа фетр.

Эпоху эту вспоминают

Кто с омерзеньем, кто скуля,

Другие вовсе знать не знают,

Почём фунт лиха в лагерях.

28.12.99

323. Предновогодье.

На улицах серая слякоть,

Над нами промозглая мгла,

В душе непонятная мякоть —

Хоть водка бы нам помогла.

Таким предстаёт юбилейный,

Желанный двухтысячный год

Для нашенского поколенья —

Носителя тяжких невзгод.

Безвременья злые приметы,

Всей жизни томительный след —

На наши вопросы ответы

Средь многих бушующих бед.

29.12.99

324. Ещё о Насте.

Коварна и капризна Настя,

Порой же – чудо хороша,

Она не признаёт ненастья,

Зато растёт как на дрожжах.

Движенье и разнообразье —

Вот два излюбленных коня,

Намёк один лишь на страданье

Её выводит из себя.

Все для неё друзья-подруги,

Не признаёт авторитет,

Идёт по миру своим кругом,

Средь старших – может быть, отец.

29.12.99

325.

А есть ли безвозвратные потери?

Для слабонервных сей вопрос непрост,

Возможно, и для скептиков матерых,

Фанатикам же это – в горле кость.

А тех, кто скромен, верит в Провиденье,

Надеется на Божью благодать,

На всепрощение и милосердье,

Такой аспект не должен волновать.

Не будем маяться в тревожном мире,

И без того хватает всем забот,

Останемся верны спокойной лире —

Всё разрешится у тесных ворот.

29.12.99

326.

Слепая ярость негодяя

Прервать готова нашу жизнь —

Ему неведом свет харизм

И состраданья он не знает.

Несправедливость столь нелепа,

Неразрешимый парадокс —

Судьба податлива, как воск,

Непредсказуема, как ветер.

В подлунном мире всё возможно,

В духовном поле – свой закон,

Господь в нём светит испокон —

Душе негожа осторожность.

30.12.99

327.

Картошка хороша в мундире,

За слякотью приходит снег —

Не так уж плохо в этом мире,

Доволен малым человек.

Но это лишь одна стихия,

Уверен – очень много их;

Мы знаем Бога Сына имя,

Не признаём богов других.

Восславим же, друзья, Исуса,

Его приверженность к добру,

Избегнем вражьего искуса

И вспомним Бога поутру.

31.12.99

328.

В делах приверженность добру

Нечасто нами проявлялась,

Хотя и страстью к серебру

Мы никогда не отличались.

То невдомёк, то наутёк,

А то и просто из-за лени —

Носил нас жизненный поток

Чуть ли не с самой колыбели.

Покаемся же днесь, друзья,

Пока мы с вами в этом мире

И временами моросят

Дожди улыбчиво-грибные.

5.01.2000

329. Почти по Окуджаве.

Доступен всем бесплатный сыр,

Но только в мерзких мышеловках.

Вне них – в затоптанных до дыр

Мы ходим тряпочных кроссовках.

Но мышеловки не для нас,

Поэтому живём – не тужим,

Пьём только водку, а не квас,

Не шницели, а суп – на ужин.

Когда ж придёт пора идти

Нам в мир иной, на переплавку,

Не будет ужас колотить,

Как ветер – жирную козявку.

5.01.00

330. Альтернатива.

В двухтысячном году движенье

Пошло привычной колеёй —

Остались в прошлом оживленье

И радости полёт хмельной.

Опять привычные заботы,

Про хлеб насущный разговор,