Георгий Поспелов - Время и любовь. Стихи о нас и вас

Без них по джунглям жизни
ещё никто не шёл,
и как же часто оставаясь
запачкан грязью, гол.

Фортуна благосклонна
к бесстрашным храбрецам,
простит и улыбнётся,
желая счастья вам.

Ценю из видов спорта
индивидуальные,
на силы свои расчёты
одни ментальные.

Татами, корт, бассейн,
лыжня, трамплин,
каток, лодка, лесная
дорожка – адреналин.

Напрасен альпинизм – упал
непрофессионал.
Приучит волю поэта
дум ареал.

Апатия ему тренироваться,
стихи б почитал.
Компьютерный его причал —
спортивный зал.

Ангелы, демоны кружат.
Выбрать – жребий твой.
Верь упрямо, смогут
взять на буксир бытовой,

только кто что хочет,
как настроено нутро,
суть твоя и корень —
или добро́, иль хитро.

Смерь условия смело,
после не сменить,
хоть можно дурь чинить,
можно и за́видь язвить.

Просто помощь упустить,
сбить одно с другим.
Смолоду нутро готовь
к искусам лет и зим.

День – подарен, украден?
Светлый, свежий – плюс.
Без стихов, то минус,
точно, кислый вкус.

Гане́ш* в доме – мудрость
свободно там парит.
Ганеш – благополучие
всегда там царит.

Ганеш в дом счастье
приносит врагам назло.
На Земле, не во Вселенной
старшой знает ремесло.

Полей его из кокоса,
потешь светом лампад,
цветами – воздаст стократ,
всё будет за это впопад.

В сентябре десять дней
возносят, особо Бомбей,
южноиндийского любимца —
танцуй, гуляй, не робей.

А после десятки тысяч
нарядных скульптур народ
забросит в море – Ганеш,
захаживай через год!

* Ганеш – в индуизме бог мудрости и благополучия с головой слона

Тайный наряд природы —
ей любить самой —
камни ценной породы
под земной корой,
песня сокровенная,
тих мотив души,
роскошь королевы,
с ним живи не тужи.
Лад задают алмазы,
вторят рубин, сапфир.
Только камерное пение,
консервативный эфир.
Скупо им королева
делится с людьми,
щедро зато цветами
на раздолье Земли.

Китайско-индийский Сингапур —
красивый деловик-балагур,
электронный Амур —
на солнце лукавит прищур.
Для Азии пример и авгур,
нефте-газовый бур
в океане сверлит, бедокур.
Чего хочешь чересчур.
Тропический дымокур
предложит пляжный тур
и развлечений шампур,
модерного стиля ажур.

* Авгур – предсказатель будущего в Древнем Риме

Мани́т Востока город
искусных чуд караван…
Назло совсем ленивым
в отеле – пух-диван…

Стоохватный баньян
развесил корни свои.
Вблизи, в роще манговой,
прохладно так внутри.
Летят знакомым клином,
курлычат грустно журавли,
зовут тоскливо, конечно,
в другой конец Земли.
Шушукнул важно ветерок:
«Полёт в вышину суров…»
И снова… душно… влажно…
жарища – будь здоров…

А вот, нарушив тишину,
орёл смакует добычу.
Остатки дрофы ждут.
Таков у них обычай.

Со свадьбы к мужнину селу
несут в простом паланкине
чету разомлевшую —
никто шутки не кинет.
Их ждёт будущий дом
среди бамбука, тростника,
бочком к реке прижался,
нырнёт – толкни слегка.
Вовсю идёт работа:
гончарный трамтарарам,
в поту, кузнец устал,
ступает брахман в храм…

На рисовом поле (рис
здесь – основа, суть)
крестьянка прозрачным сари
прикрыла открытую грудь.
Два стада вялых буйволов
проводят с гиком вброд:
для всех минутная отрада —
уйти в прохладу и вперёд.
Четыре бенгалки стройные
стирают, по пояс в воде,
судачат местные русалки:
и что, и как, и где…
Весёлые шутки… беспечные
смешки… забавная простота…
у берега – детская качалка…
неэкзотическая красота…

Столичного блеска нет.
Дворцов запущенных рты
о славе былой бормочут.
Давно немощь нищеты

усталый гложет город.
Он стонет по ночам,
не позволяя своё сердце
убить проблемам-палачам.

На крепких плечах миллионный
тяжёлый груз беды,
и только прибывают люди,
спасаясь от большей нужды.

О, Калькутта!

И снова день. Жить-то
потребно, выслужить гроши.
Подбадривает друг друга,
весёлым словом смешит.

Город в полный голос —
язык ещё как богат —
кричит о превосходстве
огромной Индии вдогад.

О, Калькутта!

На улицах неистовый шум:
бряца́нье машин, скрип
телег дребезжащих,
повозок визг и хрип

клаксонов рикш, треск
мотоциклов, велозвонки…
А скорость кто определяет?
Неспешные самые ездоки.

Мычит в центре улицы
корова. Нет прощения —
на неё посмели наехать!
Ну просто нет уважения.

Прохожие на панели смеются,
свистят на все лады,
снуют вдоль баррикадок
торговцев, которые горды

своими часами, цветами,
камнями ценными… «Покупай!»
Вокруг факира – толпа:
«Так… так… давай…»

Тут же на улице воняет
неубранного мусора гора.
Копаются вороны, нищие…
Привычно их не замечать.

Кастрюли бряцают – еда
ресторанной совсем не хуже.
Накормят вас пирожками,
посуду вымоют в луже.

О, Калькутта!

Цинично-похабное место —
борделей, кабаков район.
Детишки проституток – там же.
Секс-маклер притаён,

проповедником оглушён.
Кряхтенье борцов, мочи́
урчанье у стены —
мужское право. Молчи.

Несётся страшная брань —
пьяница горький, чтоб ему,
споткнулся о дохлую собаку
и тут же забылся в дрему.

По радио песни хинди
гремят по всей слободе,
серьёзные бенгальские —
на концертах… не везде…

Внезапно музыка прервалась.
Бууууууух-ух – другие басы…
электроэнэргию отключили.
Надолго. На долгие часы.

О, Калькутта!

Игру продолжили уличные
музыканты. Не огорчили…
Бренчанье ножниц цирюльника,
тягучий скрежет точила

и рёв угрюмого скота…
Как расслышать шуршанье
и шелест складок сари,
нарядных по-фазаньи?