Павел Великжанин - Ежедневное чудо. Жизнеутверждающие стихи о добром и светлом

Не устал удивляться я обычным вещам:
Аромату акаций и наваристым щам,
Появлению света на небесной слюде,
Щебетанию с веток, и рожденью людей.
Происходит повсюду, и далеко, и близ,
Ежедневное чудо под названием жизнь.

Туман заполнил узких улочек листки,
Молочной тайнописи между строк подобен.
Слепцы-троллейбусы, держась за поводки,
Едва нащупывают Брайлев шрифт колдобин.

А я сижу в одном из них, к стеклу припав,
Как в перископ смотрю из домика улитки:
Вокруг меня – семь миллиардов смутных глав,
Что пишут – каждая себя – в едином свитке.

Домой шагаю. Поздно.
Лишь тень скользит у ног.
Встряхнется сонный воздух,
Почешет мягкий бок.

Ветвями ивы дрогнут
Ресницы тишины,
Но неба плащ застегнут
На пуговку луны.

Опять ни звука в мире,
А в доме – все темно,
И лишь в одной квартире
Неспящее окно.

И на пороге ляжет
Открытой двери свет,
И голос близкий скажет:
«Ну, вот и ты. Привет!».

Америка – офисный стул:
Все можно настроить, как нужно,
Нажал на рычаг, повернул…
Удобно, нет спору.… Но скучно.

Европа – старинное кресло:
Местами потерто и тесно,
Но в нем так приятно ютиться,
Дыша ароматом традиций…

Россия – скамейка в саду:
Как сядешь – занозы в заду,
И дует, и жестко, и холодно здесь…
Но только на ней имена наши есть.

На работу придорожной рощею
Люди шли – кто с мыслями, кто без.
Вдруг с утробным лаем псина тощая
Выскочила им наперерез.

Люди тормознули, шансы взвешивая:
Электричка тронется вот-вот.
«Да она, наверно, просто бешеная!» —
Крикнул чей-то искривленный рот.

«Бей ее, а то сейчас набросится!» —
Камни слов гремят меж слюнных брызг…
Но над суеты разноголосицей
Жалобно взлетел щенячий визг.

Шум затих. Все повернули головы:
Под кустом, на травянистой кочке,
Копошились маленькие, голые,
И подслеповатые комочки —

Мира новорожденные жители…
Замер торопившийся народ.
Расступился очень уважительно
И пошел тихонечко в обход.

По горячим камням,
Где пробились цветы,
Мы идем, не ценя
Краткий миг красоты.

Тяжкий груз на плечах,
И все ближе тот срок.
Тихо гаснет свеча,
Как поникший цветок.

Но спасет тебя дождь —
Исцелитель корней,
Даже если растешь
Среди мертвых камней.

Где набраться нам сил,
Чтобы выпрямить стан,
У цветов ты спроси
И внимай их устам.

«Прикоснувшись к земле
Теплой кожею ног,
Вы найдете во мгле
Свой заветный цветок».

«Босиком по камням,
Где заждались цветы,
Не пройти вам и дня». —
Шепчут из темноты.

Ведь и вправду тяжел
Неизведанный путь.
Хоть один бы прошел
По нему кто-нибудь.

Но нависшим теням
Не затмить красоты.
Мы идем по камням,
Собирая цветы.

От печи начиналась держава российская,
От печи, да не лежа на этой печи:
Что якутский мороз, что нам стужа мансийская —
Рубим избы, печные кладем кирпичи.

Заметают снега поселения русские,
Из сугробов упрямые трубы торчат.
На восток и на север дорожками узкими
Серебрится просторов холодных парча.

Так с природой суровой страна моя спорила:
Месит глину печник – значит, дому почин!
Видно, русской державы течет вся история
Через устье широкое русской печи.

Ты идешь, человек обычный,
Необычным своим путем.
Полубог ли, титан античный,
Только знающий, что потом?

Громы с молнией – всё, нестрашны!
Пусть на небо пути круты —
Наливаются светом пашни,
И прильнут к огонькам труты.

Всходы-искорки не ленивы:
Фейерверками сверк да сверк!
Дорастут – и по звездным нивам
Заскользит серебристый серп.

Протрубили дождей мажоры,
Солнце щурится в щель на пыль:
Ты колосья лучей тяжелых
Перевязываешь в снопы.

Урожай в закрома повез ты:
Будут светом они полны…
А на скошенном небе звезды
Возмещают ущерб Луны.

Неважно все, что было прежде,
Но из последних самых сил
У гроба собственной надежды —
Поверь, побойся, попроси!

Так слышен искренний молебен,
Хоть рот молящему зашей!
Неважно, есть ли бог на небе,
Когда он есть в твоей душе.

Бой со смертью – всегда поражение,
Хоть японец ты будь, хоть валах.
Смысл жизни – в ее продолжении,
В наших детях и в наших делах,

В том, что искрой летит сквозь Вселенную
От седого костра – к молодым,
Возрождая из праха – нетленное…
Остальное – лишь пепел и дым.

Вот опять рвется гриф с твоего плеча,
Но четверка жил не пускает ввысь,
А смычок поцелует струну сейчас —
И шепну я: «Время, остановись!»

В душном воздухе ты пробиваешь брешь:
Взмахом крыльев бабочки из сачка —
Но в бреду себе горло не перережь,
С рельсов струн срывая состав смычка.

В деках – скрип горных елей и ветра крен.
Ты над бездной лет зыбкий мост раскинь,
Раскачай его пульсом яремных вен,
Напои струну теплотой руки.

Я катился по жизни, как снежный ком,
И за слоем слой глубже прятал суть.
Ты в кипящем котле помешай смычком
Позабыть о том, что нельзя вернуть.

Заколдуй немигающим взглядом эф,
По скорлупке трещина зазмеит,
Разбуди первобытные души Ев,
Пусть Адамы вспомнят своих Лилит.

Словно маленький циркач,
По двору запрыгал мяч:
Распугал ворон в округе,
Под крыльцо загнал котов.
Полон воздухом упругим,
К приключениям готов!

Вдруг раздался звон стекла…
Что такое? Вот дела!
Это мяч влетел в окошко
И по стеклам хлобыстнул.
Мчится ябедница-кошка:
«Ой, хозяйка! Караул!»