Галина Болтрамун - Всерьез и в шутку

Присягнув передатчику, чудо-частоты
Транслируют антимиров богомолье,
И только отдельные блудные ноты,
Упав, дребезжат на антеннах юдоли.

Акты прямо зависят от противодействий
И вкось от того, что должно не случиться.
Застят небо благие курьезные вести,
В которых заинтересованы лица.

Проселок всегда выполняет свои задачи,
Нехитрые с виду, подчас и совсем не видные,
А еще синтезирует нечто такое в придачу,
Что не усвоится суетностью иль доктринами.

Подпочва богата песчинками, что заносились
Ветром с пещер, не доступных для минералогии.
На поворотах флюиды рассеивает катехизис,
Спевшийся в чем-то с петляющими эклогами.

Отливает оттенками оникса иль аметиста
Рябая смола утрамбованного покрытия.
То, что вот-вот за пределы должно закатиться,
Перекликается радужно с тем, что на выкате.

Здесь у фигур умолчанья незыблемей позы;
Курьез поджидает отвагу и предосторожности;
Скорость колес и подошв, также их перекосы
Обнуляет порой знаменательная нехоженность.

У обочин сезонно разбросаны, собраны камни.
Былые кумиры следы обновляют по праздникам.
Над капканами яро весь час интригующей кармы —
Сил, против бега часов устремленных, догматика.

Замедляется кровосмешенье
Мировоззрений в зеницах;
А фары былых усмотрений
Коченеют на дне глазном.

Боевой указующий вектор
(отовсюду – на передовую)
Подвизается в иды кривою,
Что вывозит борцов хоть куда.

Кто не может напиться неба,
Культивирует эту жажду;
Исходя из тоски безысходной,
Порой превосходит себя.

Уступки тройной несвободе
Переступают границы,
Где уже не натужится поступь,
Потому что ей держат шаг.

Возбудители вычурных фобий
Повстречали разносчиков маний;
Так они завязали знакомство,
Что гордиев узел поник.

Кто стремился напиться неба
В моменты смертельной жажды,
Захлебывался не летально
Электричеством лунных фаз.

При заносчивости выкрутасов
Изготавливают алгоритмы
Для спрямления коловорота,
Который не взять в оборот.

Скачки волкодава-прогресса,
Сбив авантюрные планки,
Буксуют в благом порыве
Перед (пре) красной чертой.

На какие объемы неба
Хватит горячечной жажды?
Как в разливах его бездонья
Исчерпается этот вопрос?

Пожелтели отписки Писаний.
А Слово, что было в начале,
До того лишь договорилось,
Что могло бы и помолчать.

У субъекта, носильщика прока
В ненасытную прорву Земли, —
Дорога одна, с нестыковкой;
Ноги намертво к ней приросли.

Поток фантазийных вибраций
Направляет беспечная ось,
А серьезно доводится браться
Лишь за то, что уж как-то взялось.

Рулевая вселенская тяга
Подцепляет нутро на крючок,
Всюду вытащит из-под коряги
Не легших на курс лежебок.

У призвания много названий,
Средь наглядных: на шее хомут ,
Среди писаных: предначертанье;
Имя пункта прибытья: капут .

Эта точка лукаво двоична
И по счету большому – не в счет,
Но, чтоб выглядеть дальше прилично,
Нужно там положить живот.

Наращиванье потрясений
В панораме любых сочинений
Обеспечивает потасовка
Сильных и слабых склонений.

Нудный жемчуг расчетливой притчи
Пнули стразы вербального китча;
Перлы мечутся, мучится бисер;
Языкастости – косноязычны.

Препинания знаки не склонны
Гнать волну, и качают те волны
Белый парус, всегда одинокий,
Ассоль напугавший по полной.

Многопрофильные фарисеи
На грамматику хинди подсели,
А два ее лучших спряженья
Заартачились и обрусели.

Понимаемое между строчек
Ничего не доводит до точек,
Но закон сохраненья энергий
Те позиции не обесточил.

Я здесь ни за что не в ответе,
Для меня – ни родной задачи,
ни огня белокурых бестий,
ни косой донкихотской клячи.

Ничего не имею против,
от противного не рассуждаю;
в струе, что не ведал Понтий,
руки чище его умываю.

Ращу умозрение, мыслю —
означает ли, что существую?
Под эгидой ли мудрого присно,
курсирую ныне впустую?

Попутчиков нет и не будет.
Из всей исторической славы
лишь помнятся рейтинг иудин,
инквизиторские забавы.

Пойдут еще (с богом?) мессии
наносить светозарные раны…
Зря стою на своем… Раны сини…
И неусвояемость манны…

В зрачках – мистификаций отраженье,
На уровне подспудном – нелады;
Веществ непредсказуемый обмен – и
Сдвигается масштаб моей беды.

Снятся экзекуторы и судьи,
Потопленных церквей колокола.
Иггдрасиль впотьмах блуждает-блудит,
Раня плод любви и корень зла.

Вновь тешится вторичная задача,
Химеру для ответа обретя.
А по мне как плакал, так и плачет
Небывалый сектор бытия.