Наталья Метелица - А-moll, или Как плачет дикий мёд. Стихи в тональности Любви

Ты хотел той любви, но не правды,
Что свобода дороже страстей
И чужие мечты и зарплаты
Нам не станут своими когда-то,
Если время всей жизни длинней!

Не сошлось! Я была бы и рада
Обмануться еще и еще,
Снова пачкаться в кровь винограда,
Будто в этом сама виновата.
Да и пусть. Был и – вышел. Ушел…

Видишь, я и не против даже,
Что хотела в той сказке жить,
Но приходит расплатой ОДНАЖДЫ,
Где себя потеряешь поклажей,
Чтоб кому-то собой угодить.

Не хочу! Да и ты не желаешь
Притворяться, что сможешь другим
Стать кому-то… Вдруг мил и всезнающ,
Словно мастер сверхчувственных клавиш, —
Но себя маскируя в лжегрим.

Забираем себя у другого —
И рассадим по разным углам.
Только знаешь… однажды ты снова
Пожелаешь любви бестолковой
И поверишь в ее пополам.

Может, даже «вскучнёшь» ненароком,
Сам себя обругав за позор,
И почувствуешь, как одиноко,
Когда нет этой муки под боком, —
Но зато ни игрок, ни позёр.

Поздравляю! Обоих. С потерей,
С обретеньем свободы родной!
Запирай крепче зимние двери,
Чтоб никто в их тепло не поверил
И не мучил-/СЯ
Рядом с тобой!

Вдохни белый цвет наших раненых радуг…
Пусть сохнет на солнце цветное белье,
сливаясь с поэзией белого фрака
танцующих лун над землей.

У каждой снежинки – отдельная радость.
У каждой – своя ностальгия луны.
А вместе – единой душой рассыпАлось,
чтоб снова с_о_е_д_и_н_е_н_ы.

Куда ни посмотришь – всё части, всё дроби.
Куда ни вздохнешь – всё большая луна
без цивилизованных жалких пародий
на лик красоты, что больна.

Вдохни же поглубже. Мне раненой плохо.
На каждой строке и у каждого па
фрагменты изрубленной радуги вдоха,
чей выдох – всего лишь
з е м н а я судьба.

Забудь меня. Забудьте.
Вы – вчерашний.
И я вчерашняя.
С нуля.
С начала.
Пыль —
на нашем подоконнике
однажды,
когда вернусь к Вам
новая.
Не я.
И я себя прощу за эту кражу
судьбы ее,
где Вы – моя семья.

Забудьте обо мне!

Как снисходительно унижена тобой…
Всё растушёвано и не желает цвета…
На четвереньках ползают гурьбой
опознанные ультрафиолеты…

У бури кончился запасный ход.
На истощенном слове паутина.
И ею залепить бы сразу рот,
но человек – гордынная скотина.

Ему исчезнуть проще, чем молчать.
Сухарики царапают мне сердце.
Уж лучше б я поела, чем глотать
такие чувства,
где гореть – не греться.

Израсходуй все нервы честные,
Все беспутные праздники пьяные,
Изживи тайный ход неизвестного
С понедельников до прощания —

А понять и не сможешь главное —
Почему я такая трезвая
Средь чужого застолья грязного,
Где себя по частям нарезала.

Благодарность моя немерена:
И «поздравил», и будто искренне.
А я пью по глоткУ меж потерями
И смакую в гортани выстрелы…

Забыть вчера? Как будто не ломалось,
Не разбивалась вдребезги заря…
И вместе с кожей стянута усталость,
Вчерашнее свое благодаря.

Не прощенное, черное, скверное.
Тени стали без рук, без ног.
Солнце плоское – желтое блюдечко.
А затем – колотушкой в висок.
И простилось —
да на минуточку.
Только тут бы
и век не помог.
…
Раньше было иное солнышко.
Приходила иная ночь.
И душа тем грехом не мучилась.
И не ведала, что превозмочь
Проще горе какое при случае,
Чем СЕБЕ ОТПУСТИТЬ И ПОМОЧЬ…

Мне всё простится
За этот раненый позор —
Скитаться пылью вместо снега,
Растратой в пульсе человека,
Последним всхлипом ля минор.

Ты б меня полюбил – неузнанной?
Ты б меня полюбил – чужой?
Околдованной грешными Музами
И бегущей за праздной строкой?

Ты б меня полюбил – сумасбродную,
В одеяньях больничных палат?
Может, так я диктую модную
ДУШУ новую – из заплат?!

Может, мне так и легче – страждущей!
Может, мне так обрыдло в шелках!
Может, мне – разнузданно-падающей —
Даже лучше, чем на каблуках!..

Ты б меня полюбил с гордым норовом?
Взбалмошную – как гроза?!

Ты молчишь…
О как это здорово,
Что ты врать не умеешь
в глаза!..

Нынче казалось, что я тебя брошу,
Но даже бросить не стало мне сил.

_________Погасли слова, как бусинки,
что стёрли лоск зазеркальный.
А ты всё гадаешь, злюсь ли я
иль просто губы устали
улыбкой сверять события
и смех раздавать черным воронам.
А я не устала —
з а б ы т а я,
словами да разворована.

И что мне то слово липкое?!
Болото красивого берега,
пропахшее пьяными всхлипами,
когда я им – трезвая – верила!

Спешу и по клетке, и в линии.
Лианы сплетаю под кожею.
А только сгорают глицинии
дожитием
лживым,

нарощенным___________

Мне стало легче тебя видеть,
но всё труднее – понимать.
Я вырвала язык обиде,
чтоб тишиною голодать.

И так покорно воздух умный
внутри меня спасает жизнь,
что за чертой благоразумья
я отпустила даже мысль…

У всех вчерашних твоих знакомых
Спросила, где ты. А день вчерашний
Не знает правды в объятьях комы.
И я спросила у дня, что старше.
Но завтра тоже кривило плечи:
Растет, мол, ясень – с него и стребуй.
Бродил по времени человечек.
А был ли мальчик? А может, не был.

Сама гадала: а есть ли правда?
И в правде этой где правда наша?
А утро снова – бинтом заплата
На честной ране души вчерашней…

Я согласна по лезвию нежной струны
Ради вас исцарапаться, нежный!

Разбитое сердце
не склеишь за час.
А если и склеить,
то дальше… всё – фарс.

Прощанье не должно быть слишком долгим.
Не выдержит ни время, ни душа,
Что времени не ведает, дыша
Вселенской вечностью, —
да стынет у порога
Осенний ангел…
По-земному вечно
Скитается душа внутри аорты…
Любимый, ты теперь зачем?..
И кто ты… —
Когда раздавлены
под листопадом
плечи…
И горячо —
да так,
что сердцу стыло!
Под масками – кривляние гримас.
А за чертою – чей-то взрослый класс
Смеется над лицом, что ликом было…