Марина Леванте - Время пластмассовых богов. Сборник поэзии

Ну, а то, что я ледышка,
Та что маялась во сне,
Это уже было слишком,
То, что там приснилось мне.

Прими, как дар судьбы,
Всё, что имеешь,
И жизнь свою, и даже смерть,
Как избавление от жизни,
В которой не было
Всё только очень хорошо,
Где ты борец, где ты боец,
Идущий против ветра,
Сражающийся за судьбу,
Которая тебе дарованная свыше,
Вот и прими тот дар судьбы,
Где не могло и быть иначе,
Сколь не сражался ты,
Борясь всё за удачу,
Борясь бессмысленно со смыслом,
Которого в помине не было и нет,
Просто не трать ты, понапрасну время,
Не то, что выпало тебе,
А создавая суету мирскую,
Там где и так всё суета сует,
Просто живи и наслаждайся,
Тем что даровано тебе.

Как можно так не радоваться жизни,
Которая так коротка,
Мгновениям, что пролетают быстро,
Которые не видишь свысока,
А сидя на земле, только страдаешь,
И краткость жизни ты усугубляешь,
И отравляешь собственное счастье,
Которого на самом деле нет.

Но ты не в состоянии его придумать,
Тогда, когда сидишь страдаешь,
И правду жизни извлекаешь,
Ту правду, что в помине не было и нет,
Ну, вот такой он, этот человек,
Возможно, где- то правдолюбец,
Возможно где- то он боец,
За те всё ж странные мотивы,
Которых не было и нет.

А коли нет, коль не бывает,
То за какую правду он страдает,
Все сидя так же на песке,
И строя замки негатива,
И отравляя жизнь себе,
Ту самую, что коротка и мимолетна,
Когда закончится она, ты только осознаешь,
Как ты не жил, а лишь страдал,
Придумывая муки, которых ведь могло не быть,
Ежели бы не твои досуги.

Те самые, которыми ты занят был,
И вовсе ты, как будто бы не жил,
Вместо того, что б всё же жить,
И даже может, не тужить,
Но тот момент всё не давал тебе покоя,
Которого ты долго ждал,
И наконец-то, он настал.

И вот дождался! Стоя молча,
У смертного того одра,
И так же думая, а на хрена,
Ну, на хрена же я не жил,
А всё тужил, тужил, тужил,
Как бы обратно всё вернуть,
Чтобы бы иначе мог пройти я путь?

Хотя горбатого могила не исправит,
И я бы снова начал бы с того конца,
Когда не радовался жизни,
Просто не зная, как она же коротка.
Но и возможно хороша,
Когда ты сам себе не отравляешь
Минуты счастья, бытия…

Подумать только, в жизни как бывает,
Лишь только человека другом называя,
Ты узнаешь о том, о чём бы мог не знать,
Пустив его в своё же личное пространство.

И тут же умный станет дураком,
Которому всё нипочем,
Душевность превратится в эгоизм
И интерес, завернутый на собственной персоне,
И честный может стать лгуном,
Которому всё тоже нипочем.

Почём пустил ты чужака,
Спроси всё же ты сам себя,
В своё же личное пространство,
Где он из человека гнидой стал.

Ведь знал закон, не лезь ты на рожон,
Когда людей со всей планеты,
Решил друзьями ты назвать,
И всё вернул же сам ты вспять.

И интересы ваши разойдутся,
На круги прежние вернутся,
Коллега это тоже тот же он,
Когда переходя ты рубикон,
Пустил его в свое пространство.

Попутал статус друга и врага?
Но всё это не та беда,
Когда ты в гости всех позвал,
В сравненьи с тем, что ты узнал,
А так бы вовсе и не горевал.

***

Так помни всё же, ближе той руки,
Что расстоянье отмеряет
Между тобою и людьми,
К себе мы никого не подпускаем,
Чтобы потом же самому
Вновь не искать поддержку,
Узнав ещё раз наяву,
Что личное, приватным лишь бывает,
Оно для редких лишь гостей,
Которых много не бывает.

Зима, что началась весною,
Насыпав снега нам в глаза,
Сместила полюса понятий,
Не в головах, а в наших лишь мечтах.
Когда зимою мы мечтали,
О льдинках, о морозном снежном дне,
Не думая о том, что он весной настанет,
И вдруг придет суровая зима.

Заставит нас не выходить из дома,
Ведь мы смирились с тем, что нет зимы,
Уже порадовались тёплым зимам,
Что сродни смены полюсов.

Когда весна, будто бы забыла,
Что наступает на ноги зимы,
Которая к нам даже и не приходила,
Стучалась, может, стоя на пороге дня.

Когда увидеть мы её всё ж не сумели,
Суровость вся ушла в земельные поля,
Что не покрыла вечность снеговая,
И не укутала в снега.

К чему привыкнуть мы успели,
Привыкнув к мысли той,
Что будем жить уж без зимы,
С той вечной раннею весною.

Которая приходит в позднем марте,
И не уходит вечно из души,
Даже когда студеные морозы,
Сковали речку, окна и крыльцо,

У дома, что теперь, как прежде,
Как осенью, иль летом, иль весной,
Стоит совсем раздевшись пред народом,
И даже не успев надеть тот свой наряд,
Что белый, яркий из снежинок,
И ярких льдинок, по которым,
Скользил народ, когда он выходил из дома.

Теперь забыв, что так бывает,
Он гордо с зонтиком шагает,
Не надевая шубу, шапку, тёплый шарф,
А как весной в плаще и в сапогах,
Он бодро шествует по зимним тропкам,
Не помня, что такое есть зима,

Которая пришла, как и желала,
Легла своим укутанным теплом,
На землю мягко опустила руки,
Что мы по-прежнему, зовём зимой.

Но оказалась, то весна,
Иль осень, та, что и без снега,
И без знакомого морозного денька,
Когда мы зиму проводили,
За ней пришла привычная пора.

Но вот же надо, с тем же снегом,
Что ждали с нетерпеньем в январе,
Потом настал ещё тот зимний,
Февраль, тот месяц, что ещё зима,
Что тонкой гранью пролегает,
Между зимой и теплым днём,

А мы уже его не ждали,
И в марте выпали снега,
С тою, февральской снежной вьюгой,
Перенеслись в весну-красну.

И точно сдвинулся тот полюс,
Границы лета и весны,
И север вдруг попутал запад,
И всё кружилась в голове,
Та память, что зимой со снегом,
И летом с яркою листвой,
А осень с ливневым дождем.

Так было раньше, но не нынче,
Когда сместились полюса,
И мы весною, что не ждали,
Встречали вечные снега,
Всё кутаясь привычно в пледы,
Хоть за окном была уже весна,
Но вот сместились полюса…

Я сегодня проснулась от страшного стука,
Мрачно, тяжко бившего по голове,
То была не совсем та реальность,
То приснилось мне в страшном том сне,

Где смешались картинки моих сновидений,
А на самом деле я всё же спала,
Всё равно было муторно тяжко
Сознавать, что стучали по мне.