Александр Иванченко - Запах полыни

Вы бывали, хоть раз, в степи?

Запах сена вам ноздри бодрил?

Если нет – ваша жизнь «на цепи»,

«Не судьба!», как поэт говорил.

Выхожу на степной вновь простор,

Созерцаю природы красоты,

Устремив в даль бескрайнюю взор,

Заполняю души я пустоты.

Запах Родины я так люблю,

Как Некрасов любил и Пушкин.

Процветает она пусть, молю…

У пруда песнь заводят лягушки.

Растолочь все проблемы в пыль

Мне поможет желание жить.

Мир бескрайний, он сердцу мил,

В цель усердие если вложить.

С «пробуксовкой», но всё ж пойдёт,

Ощутим мы к мечте движение;

Солнце с радостью жизни взойдёт…

Разделяете вы моё мнение?

Пыль всю в капсулу нужно собрать,

Закупорить её навечно:

Их не будем и лихо мы звать,

Счастье будет, как мир, бесконечно.

Позовём всех на праздник друзей,

Праздник жизни – он самый важный,

Вместе будет в разы веселей:

«Будем жить!» – наш призыв протяжный.

Гортанный крик доносится фазана,

Он утра доброго, приветствуя, желал.

Так жаль, не знаю языка Тарзана,

Тогда б ему в ответ привет послал.

Я просто улыбнулся, с утром добрым:

Ласковое солнышко, лета в нем парад,

Встречай меня природа с видом гордым —

Прогулка у дома, здесь райский сад.

Акация цветет, нас запахом дурманя,

Шиповник – не красавец, но нежен его цвет;

Цветы же полевые пуще лилий нас манят,

Из них фазан протяжный вам передал привет.

Стог сена напомнил мне встречу

В июне, под зрелой луной.

И чувства к подруге, отмечу,

Нахлынули новой волной.

Она захлестнула мой разум,

Я в омут пал чувств с головой,

Объятия крепкие сразу

Нас так породнили с тобой.

Мы в сене, как дети брыкались

И стог превратился в постель,

Но спать до утра отказались,

Отдавшись в плен пылких страстей.

Охрипла под утро зарянка,

Коростели самец подустал,

И только подружка-смуглянка,

Хоть не спала, но ушла в астрал.

Я собой заменил соловья,

Всё пою и на чувствах играю,

И твержу всё при том: «Ты, моя!» —

Осознав то, в мечтах летаю.

Стог сена напомнил мне встречу

В июне, под зрелой луной.

И чувства к супруге, отмечу,

Нахлынули новой волной.

Вам видеть приходилось, колос как цветёт,

Подвески нежные цветенья, как играют с ветром?

Как небо бескрайнее в море колосьев плывёт,

Как ниву спасают тучи от солнца под шляпы фетром?

Вы видели хоть раз: как пшеница колосится;

Как стебель гнёт, налившийся соком колос,

И ветру противится в чешуйках его зеница;

Как ости доносят, что струны, в пиано голос.

Вы ощущали пряный запах от колосьев в жатву,

Как стонут натружено в молотьбе барабаны;

Натужно произносят в труде с поклоном клятву —

Убрать все без потерь, комбайнов караваны?

Вам видеть приходилось, колос как цветёт,

И как играют с ветром подвески нежные цветенья,

А стебель, что струна, как от смычка поёт …?

Какая в колосе краса? – достойна упоенья.

Дай мне в омут окунуться,

Чтоб с головою и до дна,

Чтоб в наше прошлое вернуться,

Чтоб жар сомнений забрала вода.

Остывшим разумом подумать,

Отбросив мелочность обид,

Не слышать «перепалок» шума,

Иметь чтоб надлежащий вид.

Задыхаясь, жадно я вдохну,

Воздуха понятия свободы

От терзаний мысли, распахну

Взор на штиля ласковые воды.

Ты покорно ждёшь на берегу:

Подойду я мокрый, улыбаясь,

И теперь тебе сказать могу,

Поцелуем губ твоих касаясь.

Я скажу, как я тебя люблю,

Как мне жить, где нет тебя не мило;

Будь моей! – тебя я вновь молю, —

Позабудь всё то, что с нами было.

С травой полевою с детства я рос,

О садах не думал и оранжереях.

На дикую растительность какой был спрос,

Мечтал расправить паруса на брига реях.

Мечтам наивным сбыться не судьба,

Корнями врос в ту, что родила, почву.

За жизнь на ней идет всегда борьба,

И жизни цикл средь бурьяна закончу.

Мне ветер вольный дует прям в лицо,

Не задыхаюсь я от копоти в жару асфальта.

Без шика запада, я на земле отцов,

Стихи, где вольные пишу, под музыку для альта

С травой полевою с детства я рос,

О садах не думал и оранжереях.

На дикую растительность какой был спрос,

Но не стремился никогда жить в эмпиреях.

Колокольный звон разрезал звуком воздух,

Благодатью своей местность всю он покрыл,

В душе торжественный у нас оставил отзвук

Прошел над головами взмахом Божьих крыл.

Но главное есть в том, звон проник нам в души,

Затронул струны, не звучали что ещё досель.

Со святостью от Троицы колокол звучит

Эстафета всем звонницам от святых земель.

Передав эстафету звонницам от святых земель.

Благословением от Господа принимая звон,

Настроение поднимет, укрепит и сникший дух.

Все смутные сомнения с неверием уходят вон

Легко на душе без камня, мы бьем Ему поклон.

Колокольный звон разрезал звуком воздух,

Благодатью своей местность всю он покрыл,

В душе торжественный у нас оставил отзвук

Прошел над головами взмахом Божьих крыл.

Я знаю тому цену, что от сердца, сухарю,

Который лучше злата в голод выручает.

Я за него, при случае, богат чем, одарю

Того, кто от души тем сухарём встречает.

Но, что ценю я в людях, днём с огнём искать,

Встречаешь больше лживых проходимцев.

В пустыне место ищут, грязью оплескать,

И носят камни за душой – запас «гостинцев».

Черта плохая – чёрствость души в людях,

А также ненавижу до боли в них враньё.

Пусть те, о ком я говорю, меня осудят,

Но я скажу: «Не люди вы – со свалки вороньё!»

Приму я, как награду, от сердца что, сухарь,

Краюхой хлеба от души делясь с другим.

Нуждается кто в том, отдать, что есть не жаль,

Души «размочишь» ты сухарь деянием своим.

Да, адекватен я и вовсе не подлец.

Ты почему меня повсюду избегаешь?

Под юбку я к тебе ведь сразу не полез

И целовался не умело, ты же знаешь.

Не изменю тебе я в жизни никогда,

Ну разве одарит вниманьем Муза —

Взаимностью должен ответить ей тогда,

Тебе я оду посвящу, не ощути конфуза.

Я не прагматик – я романтик, не изгой,

Излишне, может быть, сентиментален:

Мне, кроме штиля, нравится прибой;

Подтянут я по форме и притален…

.

Бываю я, возможно, чем-то неудобен

Или кому-то перейду дорогу;

Бываю, даже, в чем-то бесподобен,

Я есть такой, каким угодно Богу.