Артур Аршакуни - Гамбургский счет. Избранные стихи

© Артур Аршакуни, 2021

ISBN 978-5-0053-0739-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

По переулкам бегала весна,

Дыша грозой, в рассветной шали алой.

Стучала в окна весело она

И в каждом доме сверстников искала.

За ней, железом кровель грохоча,

В ботфортах из подбитой громом кожи

Шатался ливень, зверски хохоча,

И прыгал с крыш, пугая всех прохожих.

Но мне не весело.

Стою я у окна,

Смотрю, как воробьи насквозь промокли.

По переулкам бегала весна,

Забыв, куда мои выходят окна.

Любовь!

Дай силы вынести тебя,

Жить по твоим законам неизменным,

В тебе невыразимое любя,

Безумие считая наслажденьем.

(Не спится.

На душе моей светло.)

Любовь!

Дай силы сохранить тебя

Без лести, без игры, без празднопенья,

В тебе сиюминутное любя,

Доступное считая наслажденьем.

(Гоняет ветер выцветшие листья.)

Любовь!

Дай силы не забыть тебя

В последнее, предвечное мгновенье.

В тебе непреходящее любя,

Прошедшее считая наслажденьем.

(А дождь стучит в оглохшее стекло

Безумною рукой клавесиниста.)

Мне хочется быть маленьким ребенком.

Милым быть и нарядным.

Плакать, если мне

бо-о-льно,

Смеяться, когда мама рядом,

Считать мороженое квинтэссенцией счастья,

Визжать от восторга на взлетающих качелях

И засыпать вечерами,

часто

Довольным тем, что я —

чейный.

Но я улыбаюсь, если мне грустно,

Морщу лоб, когда все – просто,

Девушке колено глажу искусно,

Это называется

«быть взрослым».

А когда тихо, тонко настроится скрипка на песню,

Когда ты только собой недоволен, —

Когда всем неинтересным на свете тесно,

Тогда вдруг становится странно больно,

Но ты уходишь в мясорубку улиц,

Запахнув плащом души шквалы,

Кому-то посылаешь

улыбки-пули,

Кого-то извлекаешь из-под слов обвала,

Говоришь,

делаешь что-то красиво и умно,

В самого себя вглядываешься ошарашенным оком…

А вокруг —

блажь!

И только свет лунный

Выщербливает глазницы пустых окон.

Закат над крышами остыл,

И заструился сумрак синий.

И по-кошачьи гнут мосты

Свои натруженные спины.

Не слышно звуков.

Сон почти.

Часы в углу вздохнули, стали.

А в небе тонко плачет «Ил»,

Отстав от самолетной стаи.

Всю ночь шел дождь.

Я ждал рассвета.

Лбом плавил тонкий лед стекла.

А за окном, раскинув ветви,

Сирень цвела.

Сирень цвела.

Дождь фонарей рисует тени

Штрихами.

Шапки набекрень.

А за окном, как в исступленьи,

Цвела сирень.

Цвела сирень.

Цвела, как будто тем цветеньем

Хотела выплеснуть в цветы

Свое весеннее смятенье,

Девичьи грезы и мечты:

До замиранья сердца тонко,

До непорочно волглых глаз,

Простоволосою девчонкой

Любить,

как любят в первый раз,

Бежать, заламывая руки,

К мальчишке-клену впереди

И, будто пробил час разлуки,

Проплакать на его груди,

Проплакать, ничему не внемля,

В плену октябрьской тоски…

Всю ночь шел дождь.

А утром землю

Покрыли слезы-лепестки.

Уехать просто так.

Уехать на пари

Туда, где даль струится, холодея,

И лысая луна, забыв надеть парик,

Собьется с ног, разыскивая, где я.

И, вброд пройдя гнилой разлив болот,

Сушить на камне курево и спички,

Глядеть, как из реки сохатый воду пьет

И вздрагивает, слыша электрички.

Примерить ельника колючую шинель

И, дымный след в седой траве оставив,

Ждать в первозданной этой тишине

Минуты близости к корням, минуты таинств.

Дорога.

Приладить лямку рюкзака рукой к плечу

И бросить дальнему навстречу легкий чуб

С порога.

Не поезд

Со мною заключит движения союз, —

Дойду до тишины, войду в нее и ус-

покоюсь.

Дороже

Вивальди рыжего мне сосен голоса.

А то, что странно заблестели вдруг глаза, —

Так дождь же!

И долго

В себя таинственные импульсы вбирать,

Пока к жилью не выведет опять

Дорога.

Закат.

Лес выйдет в новом платье,

Зеленое сменив мышиным.

В последний раз, вздохнув, погладит

Река воротнички кувшинок.

Шагнет в траву забор раскосый.

Сорвется с ветки лист

игривый.

И солнце чиркнет спички-сосны

О смуглый коробок обрыва.

Вечер.

Тихо.

В небе – звезды.

Дремлют тени на стене.

За окном – застывший воздух.

Под окном – застывший снег.

Тишину толкнет украдкой

Мерный маятника ход…

Внук

балуется в кроватке.

Рядом бабушка и кот.

Озорством сияют глазки —

Наказание, не внук.

– Баушка, придумай сказку,

Только чтобы про войну!

– Вот те раз…

Куда?

Ахти мне!

Час полночный на дворе.

Ну-ка, ну-ка спать активней!

Спать потребно детворе

Да и всем…

Опять с кровати:

– Расскажи мне про войну

Ска-азку…

Слышишь, баба Катя?

Не расскажешь – не засну!

– Ох, беда!

Ну, ладно.

Слушай

Сказку-счаску – вот искус!

Ножки спрячь да ляг получше,

Слушай да мотай на ус…

Завозился снова…

Нет уж!

Ляг тихохонько, как мышь.

Припозднились мы с тобою.

Как бы нам…

О чем мы, бишь?

– Над землею, над водою,

Во поле, в лесу густом

Два бойца – наш со звездою,

А который их – с крестом —

Воевали…

– Знаю!

Наши

Бились с немцами, ага?!

– Да, милок, и вспомнить страшно —

Хуже не было врага.

Со звездою был храбрее.

Супостат с крестом – наглей.

Полетели пух и перья,

Стон пошел по всей земле.

Все смешалось – солнце с тенью,

С громом громким – тишина.

Не пожар,

не наводненье,

Не великий мор —

война!

Жили мы тогда в Калище,

Деревенька – двадцать хат.

До сих пор на пепелище

Труб печных персты торчат.

А в тот год, когда Пеструха

Наша двойню принесла,

Мой Иван…

Ужо старухе!

В сказке душу растрясла…