Олег Филипенко - Избранное. Стихотворения

Усыпал первый снег сегодня
асфальт, деревья и кусты.
Я у окна стоял, как сводня
своих грехов и чистоты.

Я помню, мне открылись двери
в мир, где струилась чистота.
Но, кажется, чрез две недели
разлад случился, и мечта

став знаньем, скрылась в подсознанье.
Остался в сердце пустоты
объём. А снег – напоминанье,
он образ, символ чистоты.

Так я стоял и думал. Всё же
приятен сердцу первый снег.
И каждый ощущает то же,
что я – таков уж человек.

А если так, то есть надежда,
что всё это придумал Бог.
И пусть сегодня я невежда,
быть может, завтра я пророк.

Я засмеялся. Слишком точно
я знаю механизм игры.
Не верю я в любовь заочну,
устал от этой я муры.

1

Здесь нет таких очередей,
как в Симферополе. За хлебом
я вышел. Улочкой своей
побрёл под синим чистым небом.
Татарские кругом дома.
А там, внизу, мечеть. Как тихо.
Природа говорит сама:
живи себе, не зная лиха,
ты в Евпатории. Ну что ж,
я и готов, но платят мало
мне на работе, так что дрожь
берёт от злости. У вокзала
морского дети, рыбаки
притихли, глядя на природу.
Я лебедей кормлю с руки,
а мой сосед глядит на воду.

2

На набережной хорошо.
Тепло. На небе нет ни тучки.
Я сделал верно, что пришёл
сюда. А эти закорючки,
что волнами зовутся, мне
напоминают, что недавно
я был ребёнком, и оне
вот также набегали плавно
на берег влажный. Но, увы,
не возвратить того, что было.
Ну и не надо. Головы
не стоит вешать мне уныло.
Жизнь только жизнь. И сверх её
стоит один весёлый разум.
На набережной хорошо —
НАСКОЛЬКО ЭТО ВИДНО ГЛАЗУ

3

Подул холодный ветерок.
На небе появились тучи.
С ладоней отряхнув песок,
я встал с песка и думал: скучен
вид непогоды. Побыстрей
домой что ли пойти? Там всё же
занятье есть…
…

4

Как холодно и склизко. Быр-р!
Который час? Лишь пятый. Скоро
совсем стемнеет. Сердцу – мир,
желудку – голод. Лютый ворог
мне пожелал бы лучших дней.
Действительно, что за убогость.
Какой-то старый дуралей
у магазина чистит ноготь
отвёрткой. Он-то не поймёт
моей печали. Впрочем, я-то
могу держать, когда придёт
час Правосудья, как за брата,
ответ за этого хрыча.
А, впрочем, он иного сорта.
Он, может, верит в Ильича,
а я не верю даже в чёрта.

5

Как ночь черна. Ни фонаря
зажжённого. Вот это город!
Как видно, не желают зря
безлюдье освещать. Я молод
в такие ночи. Вот сейчас
на небо звёздное гляжу я
и думаю, в который раз,
как мир огромен. И живу я,
быть может, только для того,
чтобы Творцу сказать:" О, Боже!
Я часть лишь дела Твоего,
но я иль мне подобный может
воздать хвалу Тебе. Когда б
Ты вразумил меня. Я мерю
иною мерой жизнь. Я слаб
и потому в Тебя не верю…»

Как низок этот потолок.
Как ломит боль мои суставы.
В какой-то каменный мешок
попался я. Куда, лукавый,
меня завёл ты? Это склеп,
а не жильё. Начнём сначала.
Послушай, помнишь, как нелеп
ты был то ль в тоге генерала,
то ли пророка, что на мир
глядел надменно, а душою
давно был пуст, как тот сатир,
не претендующий порою
на большее, чем БЛЯ сказать?..
Теперь ты видишь, что итоги
тобой заслужены, и лгать
тебе не даст Учитель строгий…

Вот перистые облака
застыли на вечернем небе.
Слегка грущу я, но слегка.
И кажется, что мне из дебрей
своих ошибок, путь прямой
к такому грустному закату
своей судьбы. Но разум мой
покоен, видя в том не плату
за своенравье, а итог
чему-то большему. Быть может,
итог ВСЕМУ. Зачем мне Бог
сейчас, когда ничто не гложет
моей души, когда ничто
мой ум не связывает с миром?..
Я наступил ногой на что-
то мягкое. Рядом с сортиром
лежал мой путь…

Серый полдень за окном.
Я один. Уныло в доме.
Думай, думай об одном,
пребывай в глухой истоме.

Всё потеряно навек…
Нет, нет, нет! Ни в коей мере
не поверю! Человек,
даже если он о вере
без ухмылки и тоски
вспоминать уже не может,
всё ж до гробовой доски
чуда ждёт. А там положат
в гроб его, а он, бедняк,
(хорошо, коль умер быстро)
так и не узнает, как
обманулся в ожиданьях.

Я был неправ сегодня в споре.
Досадно. Глупо. Уж давно
не становился в разговоре
я на своё гнилое дно.

На Я своё… Умел речисто
я говорить, держа предмет
беседы вне себя, и чисто
на сердце было. Ныне след

я чувствую: досада гложет,
а прежде всколыхнулась спесь…
Но сон грядущий мне поможет
забыть себя, какой я есть…

Зелёные обои и портрет
Тургенева. На потолке потёки.
Мне скоро стукнет тридцать лет,
а я белею, одинокий,
на серой грязной простыне
в гостях и, в потолок уставясь,
хочу понять, что дальше мне
с собою делать? Сколько, маясь
от праздности, мне плыть и ждать
чего-то? Это ли не шутка
Создателя? И как понять,
коль нет надежды у рассудка,
зачем живу? Привычка жить?
Инерция? Страх смерти? Скука?..
Пустое… Встану и пойду-ка
налью чайку. Чтоб ощутить
в стихах и в жизни под ногами
мне почву, – надобно дробить