Уильям Шекспир - СОНЕТЫ. В переводах Константина Жолудева

Не дай руке зимы сгубить жестоко
То лето, что в тебе как вещий дар!
Живой сосуд своим наполни соком,
Пока источник твой ещё не стар.
Такое ростовщичество желанно,
Всем, кто готов проценты заплатить,
Как десять к одному, и было б странно,
Подобие себе не сотворить!
Стань в десять раз счастливее, чем есть
И десять раз потомство дай своё.
Тогда и смерть нетрудно будет снесть,
Нет над бессмертьем власти у неё!
Уйми свой норов, ты ведь не скупой,
Чтоб прах наследьем стал красы такой.

Когда с востока перейдет в зенит,
Главой своей Святое Божество,
Всяк лик его тогда боготворит,
Благословляя света волшебство.
Взобравшись на небесный холм крутой,
В рассвете сил, теплом нас одари́т.
Как Принц младой в короне золотой,
Притягивает взгляды как магнит.
Но только лишь к закату станет путь,
Лишь жар в горнилах начинает тлеть —
Никто не хочет на Него взглянуть,
К чему на угасание глядеть?
Так ты, оставив полдень лучших дней,
Без сына, не продлишь судьбы своей.

Есть музыка в тебе, что так печальна,
Но прелесть не враждует с красотой!
Зачем ты любишь то, что нереально,
И принимаешь должное с тоской?
Не потому ль божественные звуки
Венчания тебя, мой друг, гнетут,
Что сердцу твоему милей разлуки,
Любезнее безбрачия приют!
Созвучье струн небесных так прекрасно.
Довольно нежность глупо раздавать,
И тратить, что даровано напрасно.
Ведь Сын, Отец и Всеблагая Мать
Уже сейчас поют тебе о главном —
Увянешь в одиночестве бесславном!

Ты одиночеству себя лишь отдаёшь,
Боясь пролить слезу вдовы сердечной?
Но если ты бездетным вдруг умрёшь,
То мир ей уподобится, конечно.
И разнесётся скорбная молва,
Что ты не смог наследие оставить!
Когда обыкновенная вдова,
В чертах детей, хранила б мужа память.
Подумай только, в этом мире всё,
Себя меняя, хочет сохранить.
Но смерть красу в могилу унесёт,
Её не тратить, собственно – убить!
Воистину, в том сердце ледяное,
Кто сам себе содеет зло такое.

Напрасными желаньями пустыми,
Всяк кто влюблен в тебя, увы, согрет.
Красавец, обожаемый другими,
Ты сам не любишь никого в ответ.
Ведь одержим убийственною злобой,
Тем козни только строишь сам себе.
И кров свой разрушаешь той хворобой,
Хоть до́лжно укреплять его тебе.
Переменись, развей мои сомненья,
Неужто злость надёжней, чем любовь?
Неси как образ твой, благословенье
Иль хоть к себе любезным быть изволь —
В наследнике себя же повтори,
И двери тем в бессмертье отвори.

Как быстро суждено нам увядать,
Так скоро мы в потомках расцветаем.
И лишь тогда возможно осознать,
Что с тем и кровь младую обретаем.
И в этом – мудрость, красота и рост.
Без этого – забвенье, лихолетье.
Ведь если б был безбрачья принят пост,
Мир сгинул бы за три двадцатилетья.
И те, кто был Природою рождён
Безликим, злым, погибнет пусть бесплодным!
Смотрите – вот, кто щедро одарён,
Чей дар приумножать богоугодно!
Природа для того тебя сваяла,
Чтоб красота в потомстве процветала.

Когда считаю время по часам,
И вижу день как в тёмной но́чи тлеет,
Как срок цвести выходит вдруг цветам,
Как чёрный волос медленно седеет;
Как зрю без кроны пышной тень стволов,
Что летом от жары стада спасала.
И бороды подмёрзнувших стогов,
Где зелень раньше пышно процветала,
То о твоей печалюсь красоте,
Благоуханья дни её пройдут,
Природный дар твой сгинет в пустоте,
Лишь видя тех, что зреют и цветут.
Не устоять, пред Временем с косой,
В потомстве обессмерть же образ свой!

Ты нынче бесподобен, как ты есть,
В рассвете сил любовь ты возбуждаешь.
Но зная что тебе не вечно цвесть,
Зачем себя никак не продолжаешь?
И если красоты что одолжил,
Не можешь осознать предназначенье,
То почему себя не повторил?
Твоё потомство даст тебе решенье.
Кто вотчины не сохранит своей,
И не поддержит в ней статьи доходной,
Назло порывам шквальным зимних дней,
Дыханью смерти мрачной и бесплодной?
О нет, мой друг, не стоит думать даже!
Ты знал отца, пусть сын твой то же скажет.