Уильям Шекспир - СОНЕТЫ. В переводах Константина Жолудева

Мои глаза и сердце на войне,
За образ твой ведут конфликт заочно.
Глаза хотят владеть им всем вполне,
Считает сердце то – неправомочным.
Оно твердит, что ты живёшь лишь в нём,
Что взгляд не внутрь направлен, а наружу.
Глаза, приводят мнение своё —
Что, всё же, лик твой видеть чем-то нужно!
И, чтоб решить имущественный спор,
Я учредил жюри из чувств и мыслей.
Вердикт их в том – часть, получает взор,
А сердце часть свою берёт, в том смысле:
Что внешность – это собственность лишь
зренья. Ну а любовь – для сердца, без сомненья.

Мои глаза и сердце вновь друзья.
И договор скрепили меж собою:
Когда глазам узреть тебя нельзя,
И сердце не найдёт себе покоя,
Тогда глаза рисуют образ твой,
Так сердце к угощенью приглашают.
Но лишь утратит сердце свой покой,
Глаза к нему гостями прибывают.
Ты образом таким всегда со мной,
К тебе свои я устремляю мысли.
Не может удалиться образ твой,
Ведь мысленно, ему всегда быть близким.
Он и во сне не закрывает дверцу,
Любви к тебе, глазам моим и сердцу.

Я так заботился, собравшись в путь,
Безделицы все спрятать под запоры,
Чтоб для моей же пользы, умыкнуть
Их не смогли в пути далёком, воры.
Но тот, к кому моя любовь безмерна,
Моя и радость, и теперь печаль,
Дороже из всего, что есть наверно —
Для вора мной оставлен словно дань.
Тебя не запер ни в какой сундук,
Храню бриллиантом трепетно в груди.
Хоть ты её покинуть можешь вдруг,
Решаешь сам, остаться иль уйти.
И я боюсь – трофей такой свободно
Похитить волен, в общем, кто угодно.

На время то (коль время то придёт)
Как явны станут все мои изъяны.
Когда твоя любовь баланс сведёт,
Свои, при этом, изменяя планы;
Когда чужим ты станешь мне мой друг,
Твой взгляд душе не принесёт отрады;
Когда тепло в глазах исчезнет вдруг,
И холодность прошествует парадом —
Тогда я правдой укреплю свой дух,
Сознанием того чего я стою.
И сам своих не посчитав заслуг,
Возможных оправданий не построю.
Ведь бросить, ты меня, имеешь право,
На то законы есть, мораль и нравы.

Как тяжело мне ехать одиноко,
Стремлюсь я прочь, хотя в конце пути,
Удобство с отдыхом шепнут жестоко:
«Как далеко теперь от друга ты!».
Мой конь измучен сам своей заботой,
Влачит угрюмо и мою печаль.
Как будто знает бедный, от кого-то,
Мне удаляться бесконечно жаль.
И шпоры все в крови не подгоняют,
Что в гневе я ему вонзаю в бок,
Он тяжким стоном только отвечает,
Меня он ранить больше бы не смог.
Ведь тем напоминает поневоле —
Веселье в прошлом, впереди лишь горе.

Вот так любовь стремится оправдать,
Что конь мой столь медлителен в пути:
Не к другу мне во весь опор скакать,
А от него в изгнание ползти.
Но не нашла б скотина снисхожденья,
Когда бы, возвращаяся к тебе,
Никак бы я не ощущал движенья,
Хоть нёсся бы в неистовой гоньбе.
Тогда б не смог и вовсе конь любой,
Поспеть за столь возвышенным желаньем,
Что дарит совершенная любовь,
Ничто для ней не служит оправданьем!
Чтоб не плестись в пути к тебе обратном,
Помчусь вперёд коня я вероятно.

Я как богач, что для себя решит,
Не открывать ларец заветный часто,
И насладиться счастьем не спешит,
Чтоб радость не расходовать напрасно.
Лишь потому и праздники ценны,
Что в долгий год не частые такие.
Как в ожерелье распределены,
Не густо слишком камни дорогие.
Так время, друг мой, бережёт тебя,
Как в сундуке изысканное платье,
Чтоб в миг счастливый, с новой силой я,
Мог заключать тебя в свои объятья.
И мне сулят достоинства твои:
Блаженство – рядом, сладость грёз – вдали.

Хоть тень одна у каждого созданья,
Но ты, мой друг, субстанции другой.
Мильон теней в чертогах мирозданья
И ты, вид тени можешь дать любой. 4 4 Здесь Шекспиром обыгрываются идеи Платона, что бесплотная сущность – есть основа всего, т.е. «субстанцией», а реальный мир и всё сущее – всего лишь её отражения («тени»).
И если описать мне Адониса —
То будет лишь примерный твой портрет.
Черты в тебе Елены и Париса,
Пусть ты и не в хитон – в камзол одет.
Твоя краса сродни поре весенней,
А щедрость, словно урожай большой,
И в том не может даже быть сомнений —
Всё что красиво, родственно с тобой.
Есть толика красы твоей во всём,
Но верности похожей нет ни в ком.