Наташа Корнеева - Северный ветер

бог Макс Салтыков

Мне б оторваться от земли,
Мне б вытряхнуть себя и – полетели…
И шипр, и шутку, и мои качели,
Когда умру, хочу, чтобы сожгли.

Не пейте за столом за упокой,
А пойте репчик, чтобы мат на мате.
Меня не приголубит Божья Матерь,
И мой последний выдох – холостой.

Да позовите падчерицу ту,
Что знает, где подснежники зимуют.
Пусть на минутку души потоскуют,
Идите греться к жаркому костру.

Мне жаль себя. И вас немного жаль.
Мы вляпались в промежность глуповато,
Завернутое завтра в стекловату,
На шляпке модной рваная вуаль.

А искры мечет, пыхает костер.
Они летят и лепятся на небе.
И счастлив тот, кто никогда здесь не был,
Нет у меня ни братьев, ни сестер.

Летела мимо. Любопытства для
Сложила крылья. Плюхнулась на ветки.
Откуда взяли мы про плод заветный,
Мы не были там рядом даже дня.

В просторной клетке жордочки, еда,
Чирикают смешные попугаи.
Да я сама такая же, т а к а я,
Но че то пыжусь, строю из себя.

А если в зеркало могу уткнуть свой клюв,
То нафига мне глупые соседи?
На тренажерном пру велосипеде,
За обоняние принимаю нюх.

И шипр, и шутку, ржавые качели,
Когда умру, хочу чтобы сожгли.
Мне б оторваться с корнем от земли.
Мне б в искорки себя и… Полетели!

Я уйду, когда настанет осень
В доме на окраине моей.
В срок, по расписанию и точен
Будет каждый взгляд поверх ничьей.

Я сама с собой играю в прятки
Подбираю буквы и слова
Подглядеть попробую украдкой,
Что здесь приключится без меня

В детстве, помню, часто так хотелось —
Притвориться мёртвой, чтобы все
Пожалели и прижали тело
Хрупкое мое к своей душе.

Да качали бережно и нежно,
Плакали: вернись и нас прости,
Как твоё решение поспешно
Мало дали мы тебе любви.

Детство моё кончилось, осталась
Горькая рябинки кутерьма.
Коньяка не выпитая жалость
Да желание сказать – я умерла.

Лавочка. Фонарь.
И снег не тронут.
Ждёт кого-то?
Может быть меня?

Расстреляла я свои патроны.
Но один остался- для себя.

Отниму рассвет – не будет утра.
Зацелую до смерти луну.
И пойду. И не была как будто.
Быстро. Незаметно
Почему…

Я какая есть – такая буду,
Можешь закопать и сжечь меня,
Я тебя приравниваю к чуду,
Любят потому что, а не для.

Маленькие районные центры.
Серые. Унылые. Тоскливые.
Вытягивают, высасывают меня.
Делают это нудно, безразлично. Буднично.
Не меняя выражения своего тусклого,
облупленного лица.
Вечером улицы пусты.
Жалкие домишки,
двух-трёх этажные здания.
Ленин на площади.
Не чищенные тротуары
Заброшенные парки.

Но я их люблю.
Как-то по-особенному.
Через боль и грусть.

Они бывают большими по размеру,
Но не по сути.

Там, где живу сейчас я,
Нет даже этого.

Вот и вечер выбивает пробки.
По стаканам кто вино кто воду.
Из цветной потасканной коробки
Глянцевую достаю свободу.

По краям улыбку глажу взглядом
Да считаю длинные реснички.
Я прощаюсь..
Не скучай,
не надо
Всё прошло.
И поджигаю спичку.

Песчинка в часах песочных
Жилка височная
седина выстрочена
нитками прочными
Что же ещё хочешь ты?

Выбелена кожа
солью слёз ветра
Выстирана до
голубизны синькой
неба

Коркой запеклось
нежное
обезболенное
обездоленное
счастье

по ночам-
здравствуй.
когда умирает луна —
пока…

Обласканы облака,
изнежены,
и сирень и яблони —
снежные.

баюкаю подснежники
любви покалеченной.
но вечной.

Живу бессердечной.
Тебе подарила —
Зачем мне сердце,
если оно нездешнее.

Купить какую-нибудь безделушку,
Наврать себе – твой подарок.
Фотографию под подушку.
В сердце – жало.

На тумбочке в спальне оставить чашку
Немытую, из-под кофе
На кресло небрежно рубашку
И твой профиль
По запотевшему зеркалу от поцелуев
Нарисовать.
Я тоскую…

Мы закроемся здесь вдвоём
И начнём убивать друг друга
Я не знаю, сколько пройдёт,
Может круг, может четверть круга.

Или бешеная спираль
Нас обеих в себя заглотит.
Так и так, всё одно не жаль,
Пропадать, так уж не в болоте.

А когда откроются двери
И одна из нас победит…
Понимаешь, ведь я не верю,
Что способна её убить.

День держался за подол весны,
Шлепал босиком по бездорожью,
Разбивая снега колтуны.
Было одиноко и безбожно.

Мальчик мой, (ты мальчик для меня).
Время рассчитало по – иному.
У меня под краской седина.
Мой хребет на части переломан.

Врос платок и въелась чернота,
Выполоскал ветер всё до грамма,
Лишь черта и больше н и ч е р т а —
Ни рубца, ни боли нет ни шрама.

Гулко. Бросишь камень – не стучит.
Говорят врачи – тяжёлый случай.
Глупые бездарные врачи
Прост диагноз – я дошла до ручки.

Всё. Осталось только потянуть
Или пнуть, собрав всю злость и жалость.

Тихо так… и хочется уснуть,
Натянув повыше одеяло.

Утро выгибало спину кошкой,
Когти поточило об меня,
Дряхлая луна разбитой плошкой
Выброшена на помойку дня.

Вылизаны лужи звёзд глазами.
Выпустила на цепи тоску
Пегая и тощая борзая.
Грустно ковырял апрель в носу.

Лысины блестели и потели,
Вытирались облаком-платком.
Тело вынимали из постели,
Забивали душу молотком,

Чтобы не сбежала раньше срока.
Топали тела вершить дела.
От порога шли и до порока,
Закусив усердно удила.