Наташа Корнеева - Северный ветер

Шипит и сладко разъедает мозг
Уверовавшего в беспечность. Но…
Когда бы кто-то вылечиться мог,
Не грёб бы он лопатами говно.

Я перестала пользоваться косметикой,
Седину не закрашиваю.
Ночью обнимаюсь со смертью.
Она оказалась не страшной.

Я перестала смотреться в зеркало,
Разлюбила себя настоящую,
Теперь я гляжу в глаза смертные,
Расспрашиваю о предстоящем.

Нам хорошо когда мы бываем вместе,
Понимаем всё с полу взгляда.
Она всех собак человечней,
Не говоря уже о тех, кто рядом.

И когда она по голове меня гладит,
Вытряхивая попутно душу,
Я расстилаю парадную скатерть
И при свечах готовлю ей ужин.

Эта любовь – единственное спасение,
Верность моя безгранична.
Смерть мне врёт, что она – воскрешение,
А я прощаю ей всё по привычке.

Так и уснём когда-нибудь в вечность,
Которая есть забвение.
Я знаю, что моя беспечность —
Ни что иное как не-до-разумение.

Я упаду с дождём,
если он мне позволит
Больше не жить под зонтом
и поделиться болью.

Если мне повезёт,
то упаду в море,
знать бы мне наперёд
что я умру вскоре.

Я бы тогда к тебе
Быстренько прибежала
доктор ни бе ни ме
не говорит. Пожалуй
Нечего им сказать
Прячут смущённо в угол
прорезей морд глаза
Да улыбаются глупо.

Так что когда дожди
забарабанят в окна
на всякий який жди
вести дурные из онко.

Мне не нужно любви твоей,
Не нужно мне твоё внимание,
Если хочешь напиться – пей.
Чай горячий несут в подстаканнике
По вагону проводники.
Переполненные плацкарты
Пассажирами, как и ты
В навигаторах ищущих карты.

Мне не нужно твоей любви,
Всё равно ты любить разучился.
Вот поэтому не летим,
А в плацкарте вонючем ютимся.
Кто на третьей, кто на второй,
Я – работаю проводницей.
Потому что хочу быть с тобой,
Когда ты перейдёшь все границы.

Принесу тебе мутный чай,
Если холодно – пледом укрою.
И столбы считать по ночам
Пробегающие устроюсь
У заплёванного окна,
Кучка дохлых «бычков» в тарелке.
Рюмка. Грязь да пятно от вина.
И у чёрта забитая стрелка.

Дни не солнечные.
Даже если жара
Даже если в тени плюс сорок
Сдавлен обручем
Заспанный электорат.
Спит в безветрии минусовок
Стертый в полупрозрачность мир.
Дней застиранные колготки.
Перештопанные до дыр
От иголок немые глотки.
Сам сожравший себя ночлег,
Предоставленный виртуально.
Нам пора колотить ковчег,
Пары тварей искать. На крайний
Случай выброситься из тел,
Надоевших монументально.
Каждый вспомнит чего он хотел
И с ума сойдёт на прощание.

Отмотаю командировку,
Сдам ключи, отпущу такси,
Мне сначала будет неловко,
Но привыкну же всё таки.

Научусь обходить вокзалы,
Обгонять буду поезда,
наконец прекращу скандалы
между той, что внутри и за.

Зачеркну метрополитены,
(ненавидела их всегда)
представляешь, как офигенно
видеть, не открывая глаза.

Номер сдан. дверь осталась открытой.
Пыль сметут. Пригласят другого.
Закопают. Закусят. Выпьют.
Может доброе скажут слово.

Только вряд ли его услышу,
А услышу, так не пойму…
Всё игрушечней ржавые крыши,
Всё понятнее все «почему».

В незнакомом, чужом пространстве
Постараюсь тебя найти.
Знаешь, просто скажи мне – Здравствуй.
И прости меня. И прости.

Не убивай меня,
Тебе я пригожусь.
Молчи.
Ты можешь даже отвернуться.
Среди берёз крикливые грачи,
А я опять на завтрак с мёдом мюсли
Прокисшим заливаю молоком.
Иду курить, да кончились сигарки,
А за стеной хохочут санитарки,
По каменному полу босиком
Лишь до окна и не дойти обратно,
А знаешь, мне сегодня правду
Сказали. Не ходи. Облом.

Я уезжаю.
Хочу написать попроще.
Но у меня получается слишком.
Вопросы. Возгласы. И многоточие.
Мысли цепляются за мыслишки.

Вещи в коробках,
Деньги и чувства на карте.
В сумке лежит неприкаянно паспорт.
Ты взрослый. Мне хочется нестандартно
взять и уехать. По-детски, на спор.

Вот я сбегаю.
Прячу себя в самолётах,
В самом низу – в отделениях багажных.
Ты взрослый. По праздникам и субботам
будешь один. Но это неважно.

Я уезжаю.
Хочу написать. А впрочем,
Нечего мне подарить тебе даже
в самых простых коротких своих строчках.
Я уезжаю.
Мне ты неважен.

Мне теперь с тобой не по пути.
Может быть ещё пересечёмся,
Как – то так случилось – ни причём я,
Да и ты не ты, как ни крути.

Две стихии – воздух и огонь.
Вот казалось бы: «из искры – пламя»,
Только воздух в целлюлозу плавит
Твой огонь, какой-то не такой.

Тихо, постепенно ухожу.
«Шаг вперёд и два шага обратно».
Намотал на руку многократно
кучер (чёрт неопытный) вожжу.

У меня попыток миллион
было. Ты не понял. Я «играла».
Доигралась. Всё. Трындец. Ни грамма
Не осталось. Рухнул Вавилон.

Мне теперь с тобой не по пути.
Я сбегаю, зачеркнув все строчки.
Понимаешь, были многоточия,
Лучше не смогу, как ни крути.

Не разглядывай меня. Я плачу
И плачУ собой по мелочам.
Скручена внутри душа в калачик.
Неуютно, с горем пополам,
Уместилась на остатках малых
Выцветшей разобранной тахты.
В полинялых шляются пижамах
Призраками ставшие мечты.

От меня остались ноль да крестик.
Да и те распались на куски.
Вычеркнуть. Забыться в старом кресле.
Да вязать самой себе носки.

Не разглядывай меня. Не нужно
Взглядами соскабливать с лица
Километры фальши заскорузлой.
Страшно, если смоешь до конца.

Я стою как шлюха у дороги,
На плечах прискорбный мой багаж.
Я собой плачу за все итоги,
Превращаясь в пошлый антураж.

Останови меня,
вдруг побегу.
Просто начни менять
на ерунду.

Сколько заплачено
ты не считай.
Новыми платьями
вдруг, невзначай
Выстрели.

Мелочно?
Ну, не скажи.
Глиной поделочной
обожжены.

Круга гончарного
сенсорный ввод.
Блеск обручального
Душит и жжёт.