Наташа Корнеева - Северный ветер

Серой массой закишело утро.
Снова тараканов ждут бега.
Головой кивали дурни мудро,
Руки пожимали и рога.

Калачом хвосты в штанах потёртых.
На копытах новые шузы.
За чертой и у черты – до чёрта
Раздают дешёвые призы.

Поломают стрелки в полночь время.
Жёлтым глюком подмигнут – пора.
Расстояние на глазок отмерив,
Выбьют душу только до утра.

Ах, ты, улица моя нервная,
Все столбы стоят пьяные,
Пялят избы глаза фанерные.
Колдо@бины с колдоямами

Искусали, изматерщинили,
Изгорбатили спины чёрные,
Морды пропитые морщинами
Безобразными поисчёртаны.

Тычет небо журавль высохший.
Виновато висит смородина.
Отбывает свой срок пожизненный
Моя малая птаха – родина.

Руки грею в пустых карманах,
Криво стоптаны башмаки.
В джинсах вышерканных и рваных
Я выгуливаю шаги

По проспектам и по бульварам,
По трущобам, по свалкам дней,
По заросшим, сухим бурьянам
Недостроенных площадей.

Совершаю я ежедневно
Увлекательный моцион.
Нервы вздрагивают манерно,
Ноздри трепетно жрут озон.

Благодать-то кругом какая.
Можно плюнуть и растереть.
Широка ты, страна родная,
Лечь бы в поле да помереть.

Чтоб никто не закрыл мне очи,
Чтобы небушко разглядеть,
Ах, как птицы смешно лопочут,
Как же хочется пить и петь.

Или грызть стебелёк ромашки,
Лепестки обрывать с неё.
Босиком по горячей пашне
Бродят галки да вороньё.

По дорогам пылят машины,
И цветы. И трава. И ты…
Небо – словно кусок овчины
Да разодранный в лоскуты.

Кто последним ударит, кто?
Под рёбрами или снаружи?
Пинжачок попортит, пальто
Или платок надушенный.

Что там у тебя за пазухой,
в кармане чего во внутреннем,
За что ж мы с тобой наказаны
Прыжками беспарашютными?

Давай, первый пошёл, пошёл,
в спину ногой подначивай,
да посильней (ножом),
Так чтоб насквозь выворачивало.

Внутренности мои высушены гербарием.
Здесь умирают орлы, а тварь подыхает с тварями.

Погасли фонари.
Побитая луна
Поджала хвост,
Оскалилась на утро.

Так холодно внутри.
Пуста моя рука.
Разобран мост.
И ты не жил как-будто.

Все на моем столе
Лежат календари.
Помечены крестом
Отброшенные цифры.

Их взгляды солоней.
Маячат впереди
Обуглившийся дом,
Обветренные рифмы.

Покается волна
В скитаниях своих.
Изменчивые дни,
Порушенные ночи,

Коробочка полна,
Да коробейник сник.
Одни вдвоём, одни.
И непонятны строчки.

Нет у моря твоих глаз.
Утонули взгляды мои.
Необдуманно напоказ
Фонтанировали киты.

Стерся цвет. Стала серой гладь.
Я такую могу и в лужах,
Всё закончилось и опять
Ветер с мусором нежно дружит.

По шагам перессчитан день.
По глоткам перемерен воздух.
Расплывается светотень,
Умирает в нелепых позах.

Я дозирую, как сироп,
Добавляю в сырую воду
Всесезонный больной озноб
И обманываю погоду.

Стропы моего парашюта
Вырваны с мясом —
Чья-то дурацкая шутка
сделала меня асом.

В падениях мне нет равной —
Отпрыгиваю как мячик,
Когда разбиваюсь (правда).
И кажется не маячит

За горизонтом солнце,
Севшее временно в лужу.
Свет ты в моём оконце?
Нет. Мне никто не нужен.

Мечты мои приземлённые —
Выспаться да заткнуться,
Лежать на траве зелёной,
Коньяк. Сигареты. Унции

Тройские конвертировать
В граммы. И глаз прищурив
Кого-нибудь эксплуатировать
Как и положено дуре.

шлёпаю по лужам вонючим,
ловлю дождевые струи.
хочу стащить черные тучи
и выбросить к х@ям.

солнце вытащить из каморки
ленивого папы Карло.
нечего на задворках
прохлаждаться. Достало.

свети коли светило,
грей меня – я замёрзла,
ты целую зиму
торчало занозой,

дразнило помятым боком,
кислым лимоном стыло
было ведь невдомёк нам,
что ты просто косило.

теперь – то весна, родное,
тебе и не отболтаться.
дождь почти сутки моет
изауровы плантации.

так что давай – за дело,
времени у нас мало,
надо чтоб загорело
тело до Ивана Купалы

Это обычный эффект предела,
Бессмысленность – аксиома.
Многозначительность пробела
Приемлема и знакома.

Всё уничтожено монотонно
Выскоблены света стенки
Микеланджеловская Мадонна
Всё-таки сидит на ступеньке.

Выбриты до синевы щёки неба
Ободрана оболочка.
Через прорехи сквозит холод склепа.
Точка.

Умирать не хочется конечно
Лучше бы и вовсе не жила
Если существует ад кромешный
Значит это там, где ты и я.

Что мы натворили – намутили?
За какие тёмные дела
Мы живьём, как мухи в паутине,
Всё одно – паук или метла

Вынет из уютного острога
Где-то по-другому может быть,
Нас экзаменатор слишком строго
Наказал, когда отправил жить.

У меня сегодня похороны,
Я надену платье красное,
Облегающее, крохотное,
Понедельнично-ужасное.

И на каждый глаз по бусинке,
По колечку на мизинчики.
С ветром под руку пройдусь-ка я
По прощальным магазинчикам.

Посоветуйте мне, родненькие,
Чтобы всё сложилось ладненько.
Чтоб довольны были тётеньки,
Чтоб довольны были дяденьки.

Я венок из одуванчиков
Положу к блестящим туфелькам.
Бывших девочек и мальчиков
Обжигают в печках муфельных.

У меня сегодня похороны,
Я в смирительной рубашке,
На подоле буквы охровые:

С днём рождения, букашка.

Безликий утомлённый от себя,
Чужой себе и пагубный другим,
Эквилибристика туманного дождя,
Петлёй на горле сигаретный дым.

О чём вы, милые, гутарите в пылу
Отжареных с прогорклостью нечувств?
Зачем так резко опускаете иглу
На новенький каллиграфичный хруст?

А что вам нравится? Так хочется понять.
Не зная языка надейтесь на
Живущее в сознании огня.
Окалиной подмышками броня