Николай Жданов-Луценко - 9 жизней. Стихи

Поколение двоечников

Ты погляди, они хотят писать!
Стихи, рассказы, повести, романы…
Без мало-мальских знаний графоманы.
И, как бестселлеры, в толпу бросать.

«А что такого, – спросят, – ё-моё?
Ведь мы ведём свои, как можем, блоги.
Такие ж нас читают бандерлоги,
А не из нафталина старичьё.

Словесной не учите нас пурге!
Вся наша жизнь – картинки Инстаграма.
Нам не всосалась школьная программа,
Когда вставляли крестики в ЕГЭ».

Никто не исправлял их смс,
Росли впотьмах без знаков препинанья…
Но автор полон дерзкого желанья
Набрать стремглав литературный вес.

О чём сюжеты? Выпил, покурил,
Потом размял себя в прелюбодействе,
Надыбал денег, преуспел в злодействе —
Вот все вершины, что он покорил.

Им хочется сказать: «Садитесь, два.
И в школу жизни позовите маму».
Но мысли их уходят на рекламу,
И сквозняком продута голова.

Ну, ладно, авторы, а как врачи
Иль те, кто хочет быть госуправленцем?
Но может стать лишь глупым иждивенцем,
Чтоб только деньги рвать, как калачи.
Они до славы, злата голодны —
Носители амбиций, не потенций
И профессиональных компетенций.
Вот новые хозяева страны.

Одни учились в лагере врагов.
Другие – поколение балласта.
Приходит к власти двоечников каста
Без принципов, устоев и мозгов.

Для сыновей всегда пример – отец.
И я среди других – не исключенье.
Тем, ЧТО я есть, и тем, что я – творец,
Обязан я его благословенью.

Я мог быть химиком и неплохим,
Прошёл бы в академики с размаху.
Но, может, оставался бы глухим
К державы сокрушительному краху.

Отец дал широчайший кругозор
И чувство юмора, любовь к сарказму.
Учил быть честным, не терпеть позор,
Не поддаваться общему маразму.

Он в возрасте, в котором я сейчас,
Свершал открытья в паутине формул.
За стёклами очков сияньем глаз
Он завещал мне творческую форму.

Все дети – пограничные столбы
На памяти извилистой дороге.
Мы в семьях – кузнецы своей судьбы.
И к нам родители должны быть строги.

Как поздно понимаешь, что семья —
Та колыбель, где зреют все победы.
Отцам необходимы сыновья,
А сыновьям нужны отцы и деды.

Мы можем океаны и моря
Пересекать и подниматься в космос.
Но без детей жизнь пролетает зря.
И не работает обратный осмос 1 1 Осмос – явление, которое лежит в основе обмена веществ живых организмов, результат неравенства химических потенциалов воды по разные стороны мембраны. .

Мне оберегом в карме был отец,
Учителем и самым главным другом.
Достойный подражанья образец,
К тому же скромный к собственным заслугам.

Я возвращал по крохам, сколько мог,
Земное счастье отпрыском гордиться.
Уйдя, он для меня навечно – бог.
И высший смысл бороться и трудиться.

Сквозь боль утрат, коли жива Любовь,
Мне будет путеводную звездою
Тот вызов, что передаёт нам кровь —
Не меньшей в жизни стать величиною.

Ушёл Художник. Космонавт. Легенда.
Мне счастье выпало общаться с ним,
Когда у испытательного стенда
Мне, кандидату, в доску был своим.

«Ты, долговязый, еле влезешь в люльку, —
Он, помню, по-отечески сказал. —
Я многих расписал, как в карты пульку,
И им полёты в космос предсказал».

Он был фартовый: смелость хулиганства
Переросла в геройскую черту.
И, выйдя в безвоздушное пространство,
Он – первый, покоривший пустоту.

Как он умел шутить! На «Аполлоне»
Он янки борщ за водку выдавал,
Лишь надпись переклеив на флаконе.
И весь американский ЦУП рыдал.

Леонов – это целая эпоха,
Первопроходец, подлинный герой.
Он не стеснялся говорить, что плохо,
Умел за правду постоять горой.

Он плоть от плоти вышел из народа.
Отца увечил сталинский ГУЛАГ.
Спаяла с Королёвым их свобода,
Отказ от суетных житейских благ.

Они горели жаждою открытий,
Историю вершили каждый день.
Архипыч в центре важных был событий,
Твёрд, несгибаем, вечен, как кремень.

Но даже небожители уходят.
Туда, куда торили звёздный путь.
И пусть их подвиг нас облагородит,
Успевших прикоснуться к ним чуть-чуть…

Великое видней на расстояньи —
За сорок лет, что без тебя прошли,
Твоё не испарилось обаянье,
И твой талант отчётливей вдали.

Со старых плёнок песни без названья
С бабин магнитофонных и кассет
Любви стяжали столько и признанья,
Которых и не знает интернет.

Знакомый хрип и баритон нам дорог,
Как всё, что ты любил и чем ты жил,
Не убоявшись схваток и разборок
С системой, что рвала все струны жил.

Прости, тебе при жизни недодали
Почёта те, кто предержали власть.
Но славу умолят твою едва ли —
Ты зверю лез в разверзнутую пасть.

Когда внутри испепеляет пламень
Ещё не воплощённого стиха…
Кто без греха, пусть первый бросит камень.
Но палачи в себе не мнят греха.

Ты жил назло их серости и фальши,
Ты по щекам их правдою хлестал.
Связь с Небом позволяла видеть дальше
И ты баллады светлые писал.

Ах, сколько же не сыграно, не спето,
Не послано Амуром точных стрел,
Когда страна узнала про Поэта,
Что в 42 безвременно сгорел.

Найдутся те, кто скажет про спиртное
И даже про наркотики потом.
Но ты из царства вечного покоя
Лишь улыбнёшься, погрозив перстом.

А как иначе было бы возможно
Свалить всю неземную тяжесть с плеч?
Нет, ты не ведал слова «осторожно»
И выбрал сам себя до срока сжечь.