Николай Жданов-Луценко - 9 жизней. Стихи

Мне говорит она лукаво
И щурит свой зелёный глаз.
А я прикинусь, что поверил,
И ей поддакну в унисон:
«Ну, ты – отвязная красава.
Нам всем показываешь класс.
Я важные дела похерил…
Ещё шампанского, гарсон!»

«А я вот там, где я родился,
Нырнул в сансары океан.
В цепочке перевоплощений
Рождаюсь в разных я телах.
И в каждой жизни пригодился,
Не набивая свой карман…»
Она мне: «Я прошу прощенья,
Но вы сейчас не при делах?»

У женщин логику другую
Мужчинам трудно воспринять.
Зря я идеи рассупонил,
Чтоб целомудрие сберечь.
Я проводил её нагую
Вместо того, чтобы обнять.
Наверно, я её не понял,
Не став одной из важных встреч…

Не всё так просто в поговорках…

Повсюду – яд. В питье, продуктах.
В несправедливости вокруг.
Нитраты в овощах и фруктах.
Желчь в том, кто был недавно друг.

Яд есть в исподтишка укусах
И подлых за спиной словах.
В манерах, мыслях, речи, вкусах,
В телах и глупых головах.

Он сеет смерти и страданья,
Парализует организм.
Страх, боль, отчаянье, рыданья
Бессмысленны, как дарвинизм.

Всю землю коммерсант загадил,
Все уголки морей и рек.
К самоубийству мир спровадил
Недальновидный человек.
Яд растлевает людям души
И разлагает их мораль.
Цивилизацией укушен,
Ребёнок обречён. А жаль.

И клоны множатся исчадий,
На коих не жалеют средств.
Где нам найти противоядий
От отравляющих веществ?

Поститесь, будьте проще, чище,
Доброжелательней, честней.
И да обрящет тот, кто ищет
Отпущенных продленья дней.

Прощай, корейский долбо@б!
Быть может, в логове стриптиза
Ты голых девок в кучу сгрёб,
Но ты лишь в роли пи@долиза.

Коль Бог достоинство не дал,
Твоё для них безвредно жало.
Ты только на словах удал.
Тщеславен, но свершений мало.

В своих придуманных мирах
Ты строишь из себя героя.
Ну, а внутри – животный страх
И все симптомы геморроя.

Ты так страшишься быть один,
Что окружил себя рабами.
А в клубе чистый кокаин
Перемежаешь ты с грибами.

Как предсказуем твой финал!
В тебя со смаком плюнет каждый,
Когда в трусах бывавший нал
На глупости просрёшь однажды…

Я оглянусь – написано немало.
За этим жизнь, и мысли, и дела.
Случайностям спасибо – так совпало,
Что жизнь мне в марте матушка дала.

Весной тогда в последний день каникул
И через год, как отошёл тиран,
Я для свободолюбия кутикул
Был новой первородной клеткой дан.

А на Востоке жизнь в момент зачатья
Свой исчисляла возраст и разбег.
Свободы, жизнестойкости объятья
Во чреве принял я, как человек.

Я с детства был улыбчив, рад и весел,
Неся в себе любви и света луч.
На прочной нити Бог судьбу подвесил,
И замысел его во мне могуч.

Ведь Бог для всех, кто верит, это Слово.
Так сказано в Писания строках.
И я глаголю истину ab ovo ,
Чтоб достучаться к тем, кто в дураках.

Увы, с времён давнишних и поныне
Не слышат часто, что трубит Поэт.
Глас глохнет вопиющего в пустыне,
В песках его не виден силуэт.

Но Овен вновь найдёт себе ворота,
Чтоб златорунным достучаться лбом.
Что путь спасенья из водоворота
Укажет при стечении любом.

Я оглянусь – листочки пожелтели,
Поблекли буквы… Но не письмена!
И к людям откровенья полетели,
Пока жива великая страна.

Пока способен встать на баррикады
Сердца воспламеняющий язык,
Нет лучше для писателя награды,
Чем отклик, что к перу приладит штык.

Не избалован, не приручен,
Не на коротком поводу,
Стих лёгок мой, а не измучен.
Куда хочу, туда иду.

Наверно, я далёк от ласки.
Как осторожный дикий кот,
Способен проницать сквозь маски
Все девять жизней, что живёт.

Я дипломатом был, спортсменом,
Учёным без напряга жил.
Пожалуй, не был бизнесменом,
А вот чиновником служил.

Я был известным журналистом
И в космонавты кандидат.
В МГИМО профессором речистым,
В политбаталиях – солдат.

Но лишь в своей девятой жизни,
Когда осмыслил весь итог,
Поэтом послужу Отчизне.
И да поможет лире Бог.

Поможет угнетать способность,
Не спать в безмолвии ночей,
Ловить – презрев покой, удобность —
Свет от космических лучей.

Для ясности ума – аскеза,
Излишеств телу не ищу.
Несу свой тяжкий крест ликбеза,
Не жалуюсь и не ропщу.

Потерянным в чертополохе
Несу в стихах культурный код.
Не осуждаю тех, кто плохи.
Как пушкинский учёный кот.

То песни заведу о главном,
То в сказке обличу порок.
В своём повествованьи плавном
Мыслитель, если не пророк.

Стихи, как воинов в бойницах,
Расставлю по всему Кремлю…
А сам на созданных страницах
Свернусь в клубок и задремлю.

Я видел, как две лаялись собаки,
Желая своим видом дать понять —
Ещё вот-вот и спор дойдёт до драки.
Тогда уже их людям не разнять.

Две шелудивые в грязи дворняги,
Истошно лая, скалили клыки.
Подальше отошли от них бродяги,
Забились по подъездам мужики.

Но ярость уходила в децибелы.
Вперёд качнувшись, пятились назад.
Как всякие рабы, они не смелы.
Беспомощных лишь хватанут за зад.

А пьяный дворник приподнялся с лавки
И кинул палку в шумных кобелей.
Вмиг, заскулив, ретировались шавки,
Столкнувшись с тем, кто больше их и злей.

Я сторонюсь насилия и злобы,
Стараясь обойти любых собак.
Мне в хриплом лае слышатся трущобы.
Когда их свора, то дела – табак.

Как тут не вспомнить президента кредо:
Коль драка неизбежна – первым бей.
А просто грозно лаять на соседа —
Как пугануть на крыше голубей.

Кто громко брешит, вряд ли покусает.
А волкодав матёрый молчалив.
Ни звука он на ветер не бросает.
Но загрызёт того, кто был труслив.

Прогромыхал в депо трамвай последний.
И «пробок» рассосалась круговерть.
Мне сумрак в мозг закидывает бредни,
Чтобы отсрочить творческую смерть.