Олег Синица - Россыпи

Может, это небесная сила
вознесла твои купола?
Пусть хоть там бы
тебе подсластило,
Коля Сластников,
Николай.

И мои, может, лето ли,
осень —
те,
последние,
скоро уже…
А душа всё же не на износе —
просто нет износа душе.

Сказали мне, прапрадед мой Самыл
В округе первым грамотеем слыл.
Что сам он из Кукарской Слободы,
Оттуда, значит, и мои следы.

Знать неспроста слова и кружева
Рифмуются – прапрадед плёл слова!
Был у Самыла брат Илларион,
Сказали, тоже был весьма умён.

Они пришли – кругом леса, леса…
Какая несказанная краса!
Сказали братья: здесь мы будем жить.
Здесь и деревню надо заложить.

О братьях тех давненько шла молва,
Что, мол, слова плетут, как кружева.
Шли с просьбой к ним со всех пяти сторон —
Во дни торжеств и в годы похорон…

Письмо ли написать, прошенье ль в суд —
Все помысли и замыслы несут.
И братьев тех прозвали – писаря .
И слово то – что алая заря!

Чудесен мир, где я и жил, и рос!
Среди лесов, среди сестриц-берёз.
Средь величавых лип и тополей,
И места нет на всей земле милей!

Сегодня я грущу о той земле.
Я у камина, в городском тепле…
А предки – на погосте приходском.
Нет ни крестов, ни надписей на нём…

Невесёлая осень. Размыты дождями дороги.
Не добраться никак до родимой деревни моей.
Вдоль обочин уныло стоят тополя-недотроги,
И роняют последние листья с озябших ветвей.

Невесёлая осень. Уходят друзья и родные.
Всё просторней становится в милой отчизне моей.
Нам с тобою хватило б и малой частицы России,
Только там, где светил нам всегда
добрый взгляд матерей.

***
А деревня моя заросла – не травой, не травой.
Лес в деревню вошёл – интересный такой.
Тут берёза, там ёлка с сосной поднялись.
Хорошо им расти, только вширь, только ввысь…

Нынче дуб молодой постучал мне в оконце, смеясь:
– Что грустишь? Мы в округе теперь
безраздельная власть!
Завтра в ваши дома мы сквозь окна без стука войдём
И о русской деревне весёлую песню споём.

I
Ничего не происходит,
Абсолютно ничего.
Просто кто-то ночью ходит
Возле дома моего.

Постучит в мое окошко,
В двери тихо постучит.
Так негромко, так сторожко…
И молчит, молчит, молчит…

Выйду молча на крылечко,
Гляну – нету никого…
То стучит твое сердечко
Возле дома моего.

II
Разобрали дом на бревна
И куда-то увезли…
Стало ровно, ровно, ровно
На краю родной земли.

Стало тихо, тихо, тихо —
Будто не было вовек
Здесь ни скрипа и ни чиха,
Ни саней и ни телег.

Только там, где печь дышала,
Пыль клубится ночь и день.
Тень избы в пыли мерцала,
Удивительная тень!

При луне, при солнце красном
Полночь то или рассвет,
Вижу ясно, ясно, ясно:
Тень стоит, а дома нет…

***
Мы живём запасами покуда,
Чтоб хранить своё житьё-бытьё.
На столе старинная посуда,
На стене – отцовское ружьё.

В огороде свёкла да капуста,
А в реке налимы да язи…
Жить с запасом – это, брат, искусство, —
Было так и будет на Руси.

Ничего, что мы опять в осаде,
Но у нас запасов на сто лет.
В памяти запас о Сталинграде,
И других три дюжины побед.

Потому и непоколебимы
Так стоим, хотя вокруг вражьё.
Потому вовек непобедимы
Русь моя, Отечество моё!

Сторона у нас поката, небоскрёбами богата.
Я иду по коридорам одного из тех домов.
И во все глазки дверные на меня глядит Россия
С подозреньем и тревогой: дескать, это кто таков?

То ли тать какой наёмный, то ли мусорщик надомный —
Я иду по коридорам милой Родины моей.
Что же двери все закрыты,
словно здесь кругом бандиты,
И средь них я самый главный,
самый страшный Бармалей?

Где бы мне остановиться?
Верно, та вон дверь – столица,
И за нею восседает сам владыка-государь?
Пригласи меня, владыка, на бродягу погляди-ка.
Может, он тебе напомнит, как жила Россия встарь.

Да, бывали и запреты, да, случались и наветы,
И поэты попадали на крючки больших интриг.
Но пророческое слово – это дар Творца Земного,
Этот дар безмерно тяжек и божественно велик;

Проходил сквозь все орбиты, двери были все открыты,
Были души нараспашку у народа моего.
Нынче ж нет свободной мысли,
словно души все закисли,
И в пространствах коридоров
лишь засовов торжество…

Если ночью идёт человек, да весёлый к тому ж,
И не важно – проспектом идёт
иль пустыми бульварами,
Он уже вызывает сомненье у охранительных служб,
Потому, как ночами, уж если гуляют, то парами.

Может быть, он с разбоя шагает, бродяга ночной?
Отчего он так весел? И тут же проверят гуляющего.
Все карманы обшарят, найдут лишь огарок свечной.
Не поймут, что ночной человек
возвращается из настоящего…

В перевернутом мире давно мы живём, господа.
Мир наш замкнут на массу тельца золотого.
В генераторе правды перепаяны все провода,
Нет ни ближнего света, ни дальнего
для человека ночного.

Оттого и шагает он, весел, с огарком свечным:
Служба в храме закончена.
Смолкли молитвы святые.
Верно, скоро стану я и сам человеком ночным
И с огарком свечным побреду по дорогам России…

Стала часто видеться картина,
Будто сквозь тумана пелену:
Чья-то мама собирает сына
То ли в школу, то ли на войну…

Он ещё юнец. Слова картавы.
И совсем не знает, кто свои .
Он нырнёт в донецкие кварталы,
Где идут жестокие бои.
Там сейчас железные метели,
И шумят свинцовые дожди.
Нынче ночью «грады» налетели,
«смерчи», «ураганы» впереди…

И доколе это будет длиться —
Ни один не ведает боец.
Те за гривны будут насмерть биться,
Эти за Луганск и за Донецк…

Мама молча перекрестит сына.
Знает: весь характером в отца.
И горит, пылает Украина —
И того, и этого бойца…