Олег Синица - Россыпи

Подсолнухи – солнечный свет
Над всеми страданьями сразу:
От красного золота лет
До нервов, сжигающих разум.
В зелёное золото зла
Вонзается свет поднебесный…
В сосуде земном – не зола,
Там сердце живое и честное.
Там ввысь прорастают в века
Соцветия, словно созвездия…
Под кистью живут облака,
Духовной наполнены бездною.
Под солнцем, под знойным дождём,
С душой, просолённой от пота,
Он знал – его время не ждёт:
Художник на вечность работал.

Эль-Греко – мерцание света
Из века,
Где мрачные тени видений
Блуждают и жаждут распятий…
Пожары, костры инквизиций,
Усталые вспышки амбиций
Духовных устоев,
Но стоек
В борении света и цвета
Художник, отдавший за это
Земное любви притяженье.
Всё звонче и пламенней краски,
Нездешнего света горенье,
Духовное, тихое пенье…
Прислушайся только —
Мгновенье
И сам удивишься с волхвами:
У яслей земных —
Поклоненье:
С небесным младенцем Мария
В ночном ожидании вечном,
В ночном немерцающем свете…
Взыскующий гений Эль-Греко,
Летящий в Испанию с ветром,
Каким Феофана Грека
На Русь занесло
Ремесло ли?..
Явились, как промысел Божий,
Различны,
Но в чём-то похожи.
Холсты оживают и храмы,
И славится,
Славится в вечности
Спаситель и сын человеческий…

На околице жизни стою,
На краю – про коня не пою.
Время мчится быстрее коня —
Память в прошлое манит меня.

Где тот конь, что над вольной рекой:
Не стреножен и не под уздой…
Время-конь, не лети, не спеши,
Дай достойно дойти – для души.

Время ветром летит сквозь меня.
Из меня выдувает коня,
И мне кажется: вместе с конём
Мы опять над рекою идём.

Мы по полю идём над рекой —
Синева разливает порой…
Я у неба и звёзд на виду
По околице жизни иду.

Скромны померкшие краски палитры лесной.
Птиц отголосков не слышно в осенней глуши.
Только рябиновый куст шепелявит листвой:
Золото с пурпуром – праздник для глаз и души.

Будто зажегся в ночи долгожданный рассвет,
Неба бесцветного чуя немую красу.
Чем же ты манишь меня, серый сумрачный свет?
Может, подскажешь рябины осеннюю суть?

Свечи берёз догорают, пытаясь согреть,
Душу ли зябкую или продрогшую даль.
Даже репейник не хочет, наверно, стареть.
Греет ли поздней любви, догорая, звезда?

Все догорает и в этом природа права.
В сумерках бродит за солнцем седая луна.
Светом холодным лаская дерев кружева,
Так одинока она и всегда холодна.

То не монета, что выпадет решкой, орлом,
Нас утешает, когда за душой ни гроша,
Напоминает, касаясь незримым крылом:
В свете подлунном бесценна одна лишь душа.

Мне приснился красный конь.
К жёлтым травам гриву свеся,
Он бродил в закатной взвеси
Над притихшей рекой.

Словно кто-то звал меня
Сонной ивы плач послушать.
Тихо вспрядывали уши
У послушного коня.

С ним на водопой вдвоём,
Звёздную росу сбивая,
Не над пропастью по краю,
По тропинке мы идём.

Вдруг, как будто этот конь,
Подхватил меня крылато,
И понёс, понёс куда-то
Над лесами, над рекой.

Чудным облаком горя,
В страстном вихре растворился
Конь,
А я летел, паря,
Крыльями была заря —
Красный конь, что мне приснился.

Прилетела птица,
Под окошко села.
Что же ты, девица,
Песню не допела?

Иль бродяга-вечер
По дороге к ночи
Намекнул о встрече,
Затуманил очи?

В тот ли вечер дивный
Приумолкли птицы —
Приходил любимый,
Чтобы распроститься?

Отчего та птица
Не поёт – кукует,
Отчего девица
Не поёт – тоскует?

Не кукуй, кукушка,
За седым туманом.
Не тоскуй, подружка,
О любви обманной.

Не грусти, что эта
Песня не допета.
Из весны отпетой
Вызревает лето.

Подойдёт нежданно,
Новой песней встретит,
И, тобой желанный,
На любовь ответит.

Не звенит сиренью
Под окошком лето.
О поре весенней
Песня не допета.

Вся зарастает деревня.
Рушится древний уклад,
Как вековухи-коренья
Избы-старухи стоят.

Что же им старым осталось,
Коли детей рядом нет…
В брёвнах-морщинах – усталость,
В окнах потух жизни свет.

Клонятся старые к травам,
Чёрные крыши-платки,
Словно по прошлому траур:
Травы-цветы, как венки.

Как на погосте в деревне,
Лишь покосившийся крест
Кем-то забытой антенны
Молча взирает окрест.

Око,
Око ли
Око лица?
Или души околица?
Та, что напомнит страданья Отца,
И о других беспокоится?

Околица души —
Лачуга или горница?
Паломница она или затворница?
Печальница, молчальница,
Пророчица?
Сотрудница, посредница,
Художница?
Невольная былых страстей заложница?
Иль в горний мир она оконница —
Заветная души околица?