Николай Жалдак - Практическая философия в стихах

Застой мартышке хуже плена,
Нужна ей в жизни перемена!
И начала она менять:
Задачи жизни изменять,
Затеяв в доме перестройку,
«Старьё» тащила на помойку;
С друзьями старыми порвала
И в результате нищей стала.
—
Что ж, в мире многие менялись,
Да с чем остались, коль остались?
Не грех, чтоб с пользою меняться,
С последствиями разобраться.

Уселась, о еде мечтая,
На ветвь тетеря молодая.
Под нею окажись лиса,
И в смех: «Да что за чудеса?!
Пристойно ли приличной птице
На жалкой веточке ютиться?!
Она же под тобой чуть дышит.
Дунь на неё – её колышет!»
Тетерю смех лисы тревожит.
На ветке усидеть не может.
Вся в мыслях: «Ветка – просто смех,
А я уселась как на грех!»
Заёрзала да отцепилась
И… в лисьих лапах очутилась.
—
Тот, кто дурачить любит всех,
Нередко применяет смех.
Кто на уловку поддаётся,
Над тем, что жизнь хранит, смеётся.
А на такое не ропщи,
Не то отправишься в ощип.
И лесть (уже сказал Крылов),
И смех – бичи дурных голов.

Червяка Карась узрел
И обрадованно съел.
На крючке у Карася
Радость вылетела вся.
Съесть, казалось бы, приятно,
Да не выплюнуть обратно.
Карасю еда – червяк,
А уху поест рыбак.
—
Тот, кто любит червяков,
Должен знать про рыбаков.
Ты глазам не просто верь:
Что за видимым – проверь!
Мало знаешь – не суди!
Сам себе не навреди!

Мечтал пирог в печи, в тепле
Да за заслонкою железной,
Куда ни мышь, ни кот не лезли,
Раскрыться миру на столе.
А как случилось то на деле,
Пирог разрезали да съели.
Не в разуменьи пирогов
Ценить защиту от врагов.
—
Стремись, коль хочешь сохраниться,
От ртов прожорливых прикрыться.

В дороге пред ослом
На удочке морковка.
К ней шёл он напролом!
К ней – силы и сноровка!
Итог усилий тех —
Ослиная работа,
В которой был успех,
Но не его расчёта.
—
Знай, прежде чем путём
Желанным устремиться,
Что нереально в нём,
А что осуществится,
Вдруг миф из сладких слов,
Что пред тобою брезжит, —
Морковка для ослов,
Какую кто-то держит.

Прямая ровная дорога.
Овечки двигались толпой.
Пастух служил им в роли бога.
Трава была и водопой.
Был этим стадом выбираем
Баран, что впереди идёт,
Казалось им, что будет раем,
Тот край, куда он приведёт.
Звучали громкие призывы
Давать тем, кто мешает, бой,
Идти вперёд, доколе живы…
А впереди их ждал… убой.
В оплату ж дали пастуху
Одёжину на их меху.
—
Вперёд стремились, видно, сдуру,
Не зная, не сдерут ли шкуру.
Узнали бы, чем жив пастух,
Пока не испустили дух.

Сказала …опа голове:
«Со мною надобно считаться:
Не можешь ты со мной расстаться —
Я в теле равная тебе!»
Она подняла дикий вой,
Считая, что как лучше знает,
Берёт контроль над головой,
Ее решенья направляет.
Покоя голове не стало
От самовыраженья …опы.
Она бороться с ней устала,
На компромисс пустила стопы,
А …опа продолжает гам.
Но вот плоды её победы:
Ох! Горе сделалось ногам,
А тело всё настигли беды.
Пренебрегая тела благом,
Переступая все права,
Платила заднице бедняги
За вред чужая голова.
—
Взял верх, но сам некомпетентен
Да не ответственен за дело, —
Добиться блага импотентен
И делу служишь неумело.

Известно людям: у Игната
Не голова – ума палата,
Хоть он прилюдно не кичится
И не стремится отличиться.
Сосед Семён его советам
Всё следовал и в том, и в этом,
Да не домыслил, что Игнату
Хотелось по соседству хату.
В итоге изгнан был Семён
Из своего подворья вон.
—
В твои дела бы ум чужой не лез,
Когда б не видел шкурный интерес.
Коль ты печёшься о себе самом,
С оглядкою живи чужим умом.
Да хоть советчик – родственник иль кум,
Знай интерес, какому служит ум.
Учитывай, при всем к ним уваженьи,
Что кому выгодно при данном положеньи:
А вдруг – вражда, хотя был раньше дружен,
Так и совет его тебе совсем не нужен.
Поднаторей в размыслии таком,
Так сам, гляди, не будешь простаком.

Паук пораскинул на веточках сеть.
В ней пользу букашки смогли усмотреть:
Сигналить друг другу по той паутине,
Так кое-кого уже нет и в помине.
Легко в ней не понявшим суть насекомым
Сигналить бесстрашно чужим и знакомым,
Укрыться в ней может букашечка-детка —
На то, что крупнее, рассчитана сетка.
Да и паучки-конкуренты в сети
Не слишком мешают что нужно найти.
—
Увы, с неизбежностью в жизни бывает:
Один добывает – других убывает.
Коль надо, сигналь, да не будь простаком,
Забывшим, что соткана сеть пауком,
А он не способен без пользы своей
Еду упустить и наделать сетей.

Пренебрегая прочим телом,
Мозги хотят заняться делом.
—
Увы! Без остального тела
Нет внешних результатов дела.

«Однажды Лебедь, Рак да Щука
Везти с поклажей воз взялись».
Стоял бы он, была бы скука.
Вдруг Волк откуда ни возьмись.
Что на возу лежало, слопал
И тройку спорщиков прибил.
Так, Лебедь крыльями отхлопал,
Под камнем Рак лежал без сил,
На берегу зевала Щука;
На части развалился воз.
Угробить общее не штука,
Желая лучшего до слёз.
На Лебеде Блоха селилась,
Что страстно всех в полёт звала,
Та к Волку в шерсть переместилась
И беспечально в ней жила.
—
К морали вывод тут неволен:
В развале был, кто им доволен.
Не грех узнать, влезая в споры,
Кому полезны те раздоры.

Парнишка, надувая Шар,
Весьма усердно потрудился.
Шар, вырвавшись из пальцев пар,
В ракету как бы превратился.
Он устремился к небесам,
К тем существам, что там летают,
Но сил, что движут Шарик сам,
Запасы моментально тают.
Самостоятельность его,
Как и объёмистость, увяла.
Тем, что осталось от него,
Резинка жалкая упала.
Кому взгрустнётся надувать
Из грязи взятые резинки.
Их будут каблуками рвать
На половинки, четвертинки.
—
Подумай, набираясь сил,
Когда в полёт свободный рвёшься,
Чем без истока силы был,
Чем станешь и к чему вернёшься.