Марина Саввиных - КЪНIГА. Избранные стихи

…так вот чему, припав к живым следам
Чутьём несоразмерности и меры,
В заговорённых нишах Нотр-Дам
Брезгливо усмехаются химеры!

Становится безжалостно строга
Правдивая основа целой жизни —
И вот у человека нет врага,
А есть седой сотрапезник на тризне.
Как ни растленна слава у людей,
Блажен, кто превозмог её объятья,
Тогда у человека нет судей,
А есть лишь соучастники и братья.
Так время сопрягает имена
Всего, что есть, – судьбою, слово в слово:
«Во всём твоя заслуга и вина,
И нет на свете ничего иного!».

Пусть мне простит бедняга Гельдерлин,
Что до сих пор поэты одиноки,
Что тянется их сиротливый клин,
В земные не укладываясь сроки!
Невольно поддаваясь на обман,
Который повсеместно одинаков,
Сливает гениальный графоман
Поток души с потоком вод и злаков;
Он входит в одиночество, как в храм,
Где трепет свеч и ангельское пенье,
И приобщает Бог к своим дарам
Его золотоносное терпенье…

Под стук дождя по жести подоконника,
Под трепет ветра в потрясённой кроне
Бессонною душой огнепоклонника
В ночи лечу – во тьме её и звоне…

Толкутся мотыльками тени-странницы,
И потолок раскрыт, как опахало, —
Изгнанницы твоей или избранницы
Мне нынче кубок выпить надлежало?

С какой звездой моя огнём поделится,
На чьём полу рассыплется мой пепел?
А ну как счастье – сущая безделица,
И ты его лишь из презренья не пил?!

Пусть это будет в нашей жизни:
Не пьяный мед, а – пряный чай…
В беспроигрышной дешевизне
Причастия не расточай!
А что нам дорого – то наше,
И там, где тлеет уголёк,
Есть место тайное для чаши
И многоточье между строк…
Не скудный сколок дружбы пресной,
Не воровское забытьё —
Но посмотри, мой друг небесный,
На отражение моё…

Бедный нежный ангел мой
Прячет крылышки цыплячьи,
Грустно шлёпая домой,
А ко мне спеша – тем паче…
Подойдёт – ладонь влажна,
Пахнет грубой папиросой
Голубая седина
Головы черноволосой…
Но когда я сладко сплю,
Занят он чудесным делом:
Все, что мыслю и люблю,
Наделяет звёздным телом!
В лунной ласковой пыли,
Словно дав судьбе острастку,
Оторвётся от земли,
Сбросит будничную маску,
Станет равным меж планет
Без особенных усилий,
И польется тёплый свет
От оранжевых подкрылий…

Под ледяною твёрдою корой
Твоя душа, птенец оцепенелый,
Не хочет признавать меня сестрой,
Что с нею, наболевшею, ни делай:
Не хочет брать из рук моих еды,
Ни песен, ни молчания, ни слова…
О! Даже под угрозою беды
Ей, видимо, не надобно чужого…

Ускользнувшая точка отсчёта,
Что едва не обрушила дом,
Обрела себе место – всего-то
Рядом с простеньким частным бытьём:

В полумраке, в прохладном пространстве,
Между книжками – в пыльном ряду,
В смутном страхе и мелком тиранстве
У злорадствующих на виду…

Прикасаться не следует – это
Равносильно удару ножа…
В темноте изнывает кассета,
Итальянскою страстью дрожа,

Но и музыке мы не подвластны,
Не любовники и не друзья,
Наш роман, a priori несчастный,
Ни придумать, ни вспомнить нельзя!

Что ж!.. давай поиграем в вопросы!
Посмотри на меня и представь:
Отчего это жёлтые розы
В сновидениях странствуют вплавь?

Или так – в раздвоенье недужном
Как добро отличают от зла?
Или – вот: тебе кажется нужным,
Чтобы я ещё в мире была?

Почему так темно и бессонно?
Что за зверь под порогом зарыт?
Что теперь ни ответишь – резонно…
Что теперь ни отвечу – навзрыд…

Что нам сочиненье нежных писем! —
Свидимся ли, милый? – Бог подаст!
…ах, каким хрустально звонким высям
Противостоит житейский пласт!..
Близость душ, не сросшихся с устами,
Неверна и призрачна… И мы
Все глядим из темноты на пламя,
На его извивы и дымы…
И сказать бы слово в утешенье,
Пальцы покаянные сплетя!..
Игры?
Козни?
Жертвоприношенья?
Погибая?
Празднуя?
Шутя?

Я новое имя в бреду повторяю.
В чужих небесах беспокойно скользя,
Душа неразумная мчится по краю,
Которого взглядом коснуться нельзя!
Там ветер железный звенит стременами
И слышится песнь, леденящая кровь!..
Но что-то уже совершается с нами,
Какую удавку себе ни готовь…
И страшно подумать, как много я знаю,
Когда незнакомую руку беру,
А горькие губы вода ледяная
Уже обжигает в полночном жару…

Расходимся вблизи полуночи
И долго-долго за тобою
Слежу в слезящуюся луночку —
В стекло оконное, рябое…
Всё исчезает, всё колеблется,
Пронизанное небесами,
И лишь твой путь, мерцая, теплится
Под наклонёнными Весами…

Пока в тебе душа моя болела,
Ты говорил: она, как зуб гнилой,
Тебя изводит… Всё осточертело!
Нормальной не становишься? Долой!

В хмельном припадке билась непогода.
Тряслись деревья скопом злых калек…
Посыльный ангел позвонил у входа,
Отряхивая с крыльев мокрый снег,
И молча, – не боясь и не ревнуя, —
Отчётливый, как скальпель, в свете крыл —
Ему вручил ты бедную больную,
Захлопнул дверь и форточку закрыл…

– Не торопись, дитя, постой,
К истоку не спеши!
Я – стыну, словно дом пустой,
Без смысла, без души,
Как склеп, как мёртвое стекло,
Живу – себе во зло!
Помилуй! Всё моё тепло
С тобою утекло!..