Марина Саввиных - КЪНIГА. Избранные стихи

Вот эта комната, где столько лет подряд
Из всех щелей курилось нетерпенье,
Где прял печаль незримый шелкопряд,
И половиц таинственное пенье
Напоминало – за звучком звучок —
О временах жестокого романса,
И по ночам в углу твердил сверчок
Одну и ту же фразу… из Сен-Санса…
И тот же ритм тарелочки окон
Подхватывали, глухо, но задорно,
И ходики, и в кухне капель звон,
И электрички страстная валторна…
А Муза, прислонившись к косяку,
Такой казалась строгой и смиренной,
Что лист, принявший первую строку,
Нечаянно отсвечивал геенной…

И нашу рощу ветром просквозит…
В предательстве друг друга обвиняя,
Забыли, что, счастливых, нас хранит
В себе её распахнутость сквозная…
В её прозрачном шорохе горит
Тоска неизъяснимая – такая,
Что, милый, ты заплакал бы навзрыд,
В неё по гулким тропкам проникая.
Но где набраться слез? Ведь не впервой
Тебе метаться, клясть и класть поклоны,
И требовать повинной… мировой…
А в роще поселился дух зелёный,
Неслышимый, незримый, но живой —
В стволах гудит и расправляет кроны…

Рассвет, насквозь пропитанный слезой,
Готовою сочиться отовсюду,
Напоминает мне палеозой,
Как боль в глазах – недавнюю простуду.
Я помню пляску бликов голубых,
До слуха и тем более – до зренья,
И шелест мыслей, теплых и слепых,
Как силы тяготения и тренья.
Я помню свет, который пламенел
Так, что приподымалось и густело
Во множестве живых и мёртвых тел
Мое несуществующее тело…

Мой современник Данте Алигьери
Сквозь щель пифагорейского числа
Увидел смысл в сомнении и вере,
Узрел Добро в самораспятьях Зла.
С учтивостью протягивая руку
Незнаемому другу и врагу,
Он родствен лире… или родствен луку…
Стрела и песня пробуют дугу
Между его спокойными зрачками,
Где зыблются Голгофа и альков…
Асфальта не касаясь башмаками,
Как тёмный вихорь между облаков,
Он движется… подобное в подобном…
Себя мы вспоминаем лишь в аду,
В неугасимом пламени, способном
К великому гончарному труду!

Есть у телеги колея.
Есть у ковра – основа.
А у меня есть только я
И мыслимое слово.
Я наполняю сей сосуд
Своим существованьем,
И несравним мой странный труд
Ни с ковкой, ни с ваяньем.
Я не поставлю рядом с ним
Резца благое дело:
Так только духа горький дым
В живое входит тело…
Лети, явление ума,
Во мрак строки соседней!
Свобода там или тюрьма —
Узнаю я последней…

Млечный Путь над рекою расплывчат и тощ.
Удержусь ли на шатком краю?
Я хочу в глубине этих шёлковых толщ