Роман Бизюков - Зерна

Эй, кто там, в твоём сердце стучится?
Знаешь ли, что это за птица?
С чего вдруг решила она пробудиться?
Откуда явилась? К чему стремится?
Что принесли её цепкие лапы?
Что заберут у тебя в день расплаты?
Что в её взгляде увидел ты сразу:
Кромешную тьму или небо в алмазах?!

Что твоё сердце? – приют для бездомных
Или обитель страстей неуёмных?
Храм милосердия или порока?
Или последняя пристань пророка?
Счастлив ли ты тем, что сердце не пусто,
Тем, что в нём есть хоть какое-то чувство?
Ненависть, страх, может просто химера
Сомнения… или глубокая вера?!

Можешь ли ты отличить среди быта
Стук сердца от стука чьего-то копыта?
Можешь почувствовать под слоем грима,
Есть ли огонь в сердце помимо дыма?!
Рвётся ли пламя из сердца наружу,
Даруя надежду заблудшему в стужу?
Или внутри плавит бренную душу,
Любовь иссушая, как мелкую лужу?!

Когда ходишь конём,
Быт сбивает с копыт,
Самолюбие псом
То рычит, то скулит.
И не хочется пить,
И не лезет кусок,
Домотканую нить
Засыпает песок.

На балконе весна
Доживает свой срок.
И коты у окна.
И скоты тычут в бок
Парой стёртых рогов —
Не согнуть, не отбить —
И без этих врагов
Я не знал бы, как быть.

Развязался шнурок,
И заплёлся язык.
Полёт мысли высок —
Не свалиться б на штык.
Если знать, где исход,
Можно просто петлять,
Можно вплавь, можно вброд…
Или в воздух нырять…

Можно верить во всё
И не верить всему,
Если знать, где своё,
Если знать, что к чему,
Если в этом кино
Видеть скрытый подтекст,
Если не всё равно,
Где ЛЮБОВЬ, где рефлекс.

Если верить часам,
Нам должно повезти,
Только нужно быть там,
Где сойдутся пути,
Нужно быть начеку
И тогда повезёт
(Если стрелочник ту
Стрелку переведёт).

Наши тайны просты,
Словно звуки трубы.
Мы всего лишь холсты
Перед кистью судьбы:
Что черкнёт на роду,
Не отмоешь вовек.
«Только бы не беду.
Чур меня (имя рек.).»

По пустыням страниц караванами слов
Потянулись неспешные мысли.
Миражи парусов, лай встревоженных псов,
Раскалённый песок древних истин.

С гималайских вершин кто-то жестом руки
Призывает остановиться.
Знал бы он, чем набиты большие тюки…,
Да не ведомо то и провидцу

Миллиардами звёзд откупается ночь
И кострами, и пряными снами,
Жемчуг букв продолжая усердно толочь,
Загребая минуты часами.

Позади за барханом исчезнет бархан,
Но никто не заметит пропажи.
По пустыням страниц всё идёт караван
И везёт неизвестность в поклаже.

«Прими судьбу во всей красе», —
Так говорит мне чей-то голос,
И я послушно, словно колос
Под ветерком, клонюсь к земле.

С достоинством принять стремлюсь
Судьбы удары и подарки,
Но с видом брошенной овчарки
Я на неё порою злюсь.

В чёрством хлебе на столе уснуло время,
Тишина застряла в паутине на окне,
Темень пробирается в голову сквозь темя
Тысячью недобрых мыслей (доброта в цене).

Тараканы в голове, от них не скрыться.
Пятый день темно и не видать просвет.
Ой, а мне б сейчас из родника напиться,
Только до него добраться сил уж нет.

Приходили гости, мирно посидели:
(Половина добрая непрошеные вновь)
Всё до капли выпили и до крохи съели
(Одному пришлось пустить из носа кровь).

Пятый день на кочерге, пятый день пугаю
Всех соседей по площадке – по ночам пою.
Эх, когда я прекращу, сам того не знаю.
И тем паче в зеркале себя не узнаю.
Тараканы в голове, а мне щекотно.
Голова моя для них как ипподром.
Не с того и не с сего вдруг началась икота.
Видно, кто-то вспоминает худом ли, добром.

Да простят меня все те, кому я должен.
Я всё помню, только вот не могу решить:
Если счастья миг, возможно, больше не возможен,
То не ясно до сих пор, быть или не быть?..

Вот человек родится, —
Большая это честь:
Как яблоня плодиться,
Чтоб кто-то плод мог съесть,
Кормить чужое брюхо,
Пытаться устоять
И влагу, когда сухо,
Корнями отыскать,
Тянуться выше крыши
До самых облаков,
Где ствол не точат мыши,
Где нету сорняков,
Податливо склоняться
Под ветром перемен,
Сгибаться, но держаться,
Не преклонив колен;
Покуда не промчится
Сей жизни срок, не сметь,
Прогнувшись, надломиться,
Чтоб стоя встретить смерть?!
Большая честь и честь ли?
А впрочем, всё равно;
Не так уж важно, если
Иного не дано.