Владимир Мавродиев - Ночной ветер

Где тихо
теплынь задымится
среди увлажнённых ветвей,
к которым в тоске
уж стремится
с чужбины лететь соловей…

Звёзды заре сдаются.
Месяц, бледнея, замер.
Птицы в оконце льются
детскими голосами.

Чуть синеваты тени.
Росы на огороде.
А по ветвям – цветенье,
белое половодье!

В домике нашем утлом
скрёб поутих мышиный.
Здравствуй, златое утро,
светом твоим мы живы.

Таинством веет воздух,
словно вода святая.
И не исчезли звёзды –
стали в садах цветами.

В кронах стало тесно
яблокам и сливам.
Август пахнет детством,
солнышком счастливым.

Пахнет днём рожденья –
малышовым, давним.
Маминым вареньем,
спелыми цветами.

Облако, как тесто…
Ветку стукнул шершень…
Август пахнет детством,
жизнь продлить пришедшим.

Мне нравится слово «малыш».
В нём столько любви и заботы!
Как будто под солнцем стоишь
и гладит вихор тебе кто-то.
В нём бабушка, тёплый пирог,
и мне «Буратино» читают…
Как небо – ночной потолок,
где сказочно куклы витают.
Мне с ними бежать хорошо
от лап Карабаса кусучих!..
…
Шагаю всю жизнь – с малышом…
И где-то в кармане тот ключик…
Стихает мой нынешний дом,
от старости тесной грустнея.
Но есть же та дверь за холстом!
И может быть, детство за нею…

Тучи, тучи…
Словно волки,
двинулись за шагом шаг.
И дрожат луны осколки
в зашипевших камышах.

Поле, поле…
Тьма до края,
где у медленной реки
будто угли догорают
хуторские огоньки.

Небо, небо…
Тучи стихли.
В поле –
звёздами роса,
и её
немые вихри
поднимают в Небеса.

Зелёная никнет шумиха,
и стало желанно душе,
что лес загорается тихо,
и вот разгорелся уже.

И стал золотым и багряным,
смешался с закатом багровым,
к тебе снизойдя осиянным,
всё лето не найденным словом…

…В бездну скатился за полем
шар заревого огня.
Чёрной метелью слепою
небо летит на меня.

Камни ли катят немые
с дальних холмов среди тьмы?
Или, как лошади в мыле,
мчатся уж сами холмы?

Нет от видений ответа.
Дрожью колотит крыльцо…
И каменеет от ветра
будто навеки лицо…

Ветви ломит, воды роет,
рвёт и рубит лохмы туч…
Он шершав, как рубероид,
так же тёмен и трескуч.

Довелось же сей порою
мыкать ночку с ним вдвоём.
Ведь, глядишь, развалит кровлю