Валерий Большаков - Стихи разных лет

А время – к обеду.
Пора пожевать
И перекинуться в домино.
Волнуясь, кричат, не скрывая азарта:
«Дуплись! Не тяни же! Бери конца!!»
Костяшки стучат.
Убивается карта
За треском матерного словца.

Постучали, поболтали, отрезвели,
и опять
со станков пошли детали —
раз два три четыре пять…
Сдельщиной повышен тонус.
Что успеешь – все твое.
День – вращающийся конус,
Тоньше, тоньше острие.

Уже, уже колея.
Смена. – С новой стык.
От работы до жилья
Целый час – час пик.

А тут и потеплело.
Вдрызг изругана
шальная переменчивость погоды.
От шин машин шарахаясь испуганно,
К граниту зданий жмутся пешеходы.

И снова об асфальт подошвы трут,
Разбрызгивая снежное болото.
Весь город – студенистый серый спрут —
Трясется в предвкушении чего-то.

– Идут. Идут. Ступают полновесно.
Ботинки. Туфли. Боты. Сапоги.
Идут. Идут. Потратив силы честно.
Исполнив долг или отдав долги.

Идут. Идут. Спеша скорей разлиться
По магазинам, комнатам, углам.
И в сумеречной робости реклам
Усталой сталью светятся их лица.

А в воздухе, почти что жидком.
Бьет ток проклятий мысленных —
Дрожь отвращения к улиткам
Очередей бесчисленных.

– Кто последний?
– Я, касатка.
– Что, бабуся, тяжело?
– Ох, голубушка, несладко,
да дают по два десятка,
слава богу,
повезло…

– Кто последний?
– …
– Все хотят быть первыми.
– Будете стоять?
– Я, да.
– Я отойду в рыбный, за консервами.
– Вперед лезут и лезут без стыда.
– Скажите, чтобы не отпускали.
– А вы, гражданин, за кем стояли?
– Надо дожидаться следующего.
– Вызовите заведующего!
– Говорят, осталось ящика два.
– Хватит.
– Вот темпы! Едва-едва.
– Девушка, живее ради бога!
– Я одна, а вас много.
– На покупателя плюют!!!
– Кто последний?
Что дают?

В домах глазницы окон ожили:
Жильцы позажигали свет.
Мгновенно уничтожили
кто ужин, кто обед.
И за дела.
Ведь дел всегда хватает,
А времени и сил всегда в обрез.
И долгий зимний вечер, как экспресс,
Почти без остановок пролетает
В ночь.
Гаснет свет. Смолкает шум.
То не провал, а склон пологий.
Расслабься.
Отдохни от дум.
Забудь тревоги.

И окунись в глубокий сон.
Почувствуй радость очищенья.
Ведь завтра вновь под колесо,
Под дня вращенье:
Тик-так.
Стрелок круги.
Ночь – тьма. День – полосат.
Итак,
как ни беги,
В сутках 24 часа.
Пролетают стаей уток
в год три с лишним сотни суток.
Несколько десятков лет —
Жизнь: «ау!»… —
Пропал и след.

Но мы с тобой живы еще, однолетка.
Латаем свои и Госплановы дыры.
Работа. Зарплата. Жилплощади клетка
Да кухонный гам коммунальной квартиры.
Да дети, которым твердится одно:
Вот вам в коммунизме пожить суждено.
Пока же – военной угрозы надгробность.
Газеты словесную сыплют руду.
И кто-то твою измеряет способность,
Чтоб два раза в месяц воздать по труду.
И что-то жестокими мерками ГОСТа
Во всем, даже в мыслях, наводит порядок.
А страсти бурлят. Накипает короста —
Слепой, протестующе-горький осадок.
И к чувствам наивного детства вернуться
Вдруг тянет:
Быть искренним,
не лицемерить.
И хочется, глянув на жизнь, отвернуться
И плюнуть на все, —
и по-новому верить.

Но чуть повернешься к ней задом иль боком,
Условности бить начинают умело.
И думать забудешь о чем-то высоком.
И вынужден ты разменяться на мелочь.

А мелочь списать не сумеет никак
Приходно-расходная книга твоя.
И просто покатишься, как пятак:
«Звеня и чуть-чуть подпрыгивая».

Орел или решка,
Он или она,
Король или пешка —
цена одна.
Катись через дни и ночи.
Солнце. Пустыня.
Почва – вражда.
Кровь, закипая, клокочет
и не стынет —
жажда!
Мысли – бритвы
остры
для вен,
и нечем залить костры.
Крен:
пить,
пить,
пить —
облако винного пара.
Спи,
спи,
спи
у тротуара.
Миражи – ножи.
Без воды,
от беды до беды
все нестись по песку,
учащенно дыша,
задыхаясь,
спеша:
– Скорей!
Впереди – море
живой воды! —
Будет бред остужен.
– А может,
и там
пустынное горе —
Никто
никому,
низачем
не нужен?

7. Moderate

На середине века слишком резко
Прозрение пришло к нам: мир поплыл
Подобием кошмарного бурлеска,
Разыгранного волей темных сил.

Став явными, потоки лжи и грязи
Не дали разглядеть: где тьма, где свет,
Где неизбежность объективной связи,
Где лотереи скомканный билет.

А век все множит горькие годины,
Калеча юных, не щадя седин.
Немало лет прошло от середины,
Но нет ни в чем, как прежде, середин.

8 . Allegro, ma non troppo,
росо а росо maestoso

Мальчишки курят папиросы,
И, о политике крича,
Больные, сложные вопросы
Решают просто, сгоряча.

Мечтая, запросто меняют
Законы, строй – как надо бы!
Жестоко старших обвиняют
В измене знамени борьбы.

Ругаются в табачном дыме.
И забывают сорванцы,
Что были тоже молодыми
Их поседевшие отцы.

Что чуть ли не любой старик
Дань отдал смелой громкой фразе.
Произошел ли сдвиг по фазе,
Иль это качественный сдвиг,

Одна зависимость – мостом
Через небытия потемки —
Волнение живых о том,
Как будут дальше жить потомки.

Живем, трудясь и познавая.
Браним навязчивость идей.
Нас раздражает шум трамвая
И толчея очередей.

Толпа ворчит, как и ворчала.
Возбуждены частицы масс.
Всегда чего-нибудь да мало
Для счастья большинству из нас.

А время круто нами вертит,
В провалах памяти тая
Необходимость часа смерти,
Случайность чаши бытия.

Темп, прыгая, ломает нормы, —
Есть риск быть перегрузкой смятым.
Мы обтекаемые формы
Предпочитаем угловатым,

Стремясь полнее воплотиться
В дел человеческих тщету.
И проклинаем суету,
И не спешим отсуетиться.

Солено-сладко-горько-кислый
Коктейль событий пьем до дна,
Хотя и стонем: жизнь трудна,
А жить надеждами нет смысла.

Ведь ускорение не убавится.
И кровь не замедлит круги по венам.
– Но разве только идиоты улыбаются
откровенно?

Радуйтесь!
Вот он,
здесь,
полный цветов базар.
Краски пестрят везде,
Краски слепят глаза.
– Купите!
Где же есть
такие розы еще?
– Продаю свежесть!
Букетами и на счет.
– Медь и бумажки,
все приму.
– А вот и ромашки.
Кому? Кому?
– Тюльпан!
Стройней не найдешь его!
– Дешево! Очень дешево!
– Тончайший солнечный букет
расцвел в дубовой бочке.
На аромат, на вкус, на цвет
попробуйте, сыночки.
– Рупь, красная цена!
– А! —
я пьян и без вина.
Пьян и пью. Мне мало, мало.
Землю всю и воздух весь
Смесь хмельная пропитала,
Одуряющая смесь. —
Радуйтесь!