Олег Паршев - Солночь. Книга стихов

Твои каблучки на паркете
Отражаются треугольно.
Осень, забывая об этикете,
Входит запросто, беспарольно;
Разливает ветреный сентябрют. И сентябрызги
Падают то лучами, а то – дождём…
К ноябрю лучи дозреют до виски.
Посидишь тогда со мною на крыше с открытым ртом?..

Прости! Я знаю, шутка вышла не очень…
Сентябритва уже ползёт по закату вниз.
Купол мира сегодня совсем не прочен.
Это – движется сентябриз…

О, как же мы тогда любили:
Ты – серебро, я – преферанс.
Меж нами истончались мили,
Почти не различая нас…
И ты была, как ветер кармы.
И я тобой обуревал.
Сдавали разумы плацдармы.
Любовь рвала из рук штурвал.
Сансарно чайки по-над нами
Кружили. И весна – пьяна —
Швырялась щедро временами.
И отступали времена!
И было счастие так близко
И ждал нас солнечный атолл…

Но ты ушла с саксофонистом.
А я поехал на футбол.

Я жарил финики с беконом.
Ты уезжала навсегда.
Я тёр сыры. И в макароны
Изглазно капала вода.
Или елей. А может, миро.
Ну, словом, всюду было сыро.
Вдали пыхтели поезда,
Гудели важно пароходы.
О, как же я тебя всегда
Любил все прежние года!
И даже, может быть, и годы!..

Как славны финики с беконом!
Сыр ламинарией солёной
Приправил.
Пробую…
О, да!..

Шофёр фуникулёра
Глядит в тоску и скалы.
Рулить сквозь тьму и горы
Рука его устала.
Он помнит путь крылатых
Весёлых парашютов.
И говорит: ребята,
Летим скорей отсюда!
Он нажимает тормоз,
И лик его светлеет.
И ветром полон голос,
И речь полна хорея.
Он говорит: ребята,
Никчёмны разговоры,
Гора и так горбата,
Зачем горбатить гору?
Мир для полёта создан,
К чему тревожить нервы?
Летим к весёлым звёздам!

И улетает первым.

Я вызываю пустоту:
«Ответь! Я здесь! Ну, где ж ты, где ж ты?!».
Цепная полночь бродит между
Неспящих в аэропорту.
Заходит на посадку «Ту».
Луч лунный – точно бандерилья.
Коньяк – не время. Лечит тут же.

…На склоне безмятежной Фуджи
Улитка расправляет крылья —
Летит, смеётся и поёт…

Кидаю месседж для Адели:
«Ах, если б мы тогда смогли
С тобою свидеться в Орли!
И если б мы потом сумели!..».

Но – всё. Пора. Москва – Нью-Дели.

Над хрупким небом Ботичелли
Сегодня с хрустом ходит лёд.

В разливах мангровых болот,
Муската, меди и какао
Я ждал тебя. А ты в Макао
В мюрине знойно размокала
В краю неспешных позолот.

А я рыбачил. И на шканцах
Сушил свои протуберанцы,
Носки, сомнения и снасть.
Под вечер, разевая пасть,
Меня желало солнце слопать.
Я пил сётю. Тугая копоть
Мне помогала не упасть.

А ты в наушниковой сальсе
Летела в Венскую весну.
И мчались следом португальцы,
Как маркитанты на войну.

Мир вокруг прямолинеен —
Разволжён, разпиренеен.
И экваторно кругла
Рожа друга у стола.
Сядем, друже, и по чаркам
Соки истины плеснём.
Вся в морщинках аватарка
На лице теперь моём.
Да и ты не стал моложе.
Да брада уже седа.
Всё, дружище, переможем!
Борода-то – ерунда!
А беда – когда не сдюжим
Мы глядеть девицам вслед.
Вот тогда, мой славный друже…
Но пока ж такого нет!
Наливай же поскорее!
Сколь же ждать сушёным ртом?
Мир вокруг прямолинеен.
Значит, прямо и пойдём.

Когда нам будет лет по девяносто,
Раскрасим хайры в жгучие цвета.
И выйдем в ночь под парусом норд-оста,
Чтоб прогуляться чуточку – до ста.
Ничто на свете нас не остановит!
Призывы правнуков утихнут вдалеке.
Судьба, судьба, ну что ты хмуришь брови?
Мы выйдем в ночь – как прежде – налегке.

В рюкзак закинем пару давних песен
И термос с газированной мечтой.
Наш мир так долго был безлик и тесен,
Пора припомнить, что там – за чертой.
Натянем майки, шорты, сандалеты,
Забудем телефоны на столе.
На что они? Скорей бы в наше лето!
Отлив заждался. Будешь на руле…

За мраком – брод, и выберемся в утро.
Роса нежна. Родная, не грусти!
Гляди-ка, свет над нами златокудрый,
А впереди – замлечные пути!..
Когда-то стукнет нам по девяносто,
И мы всё снова – с чистого листа.
Из дома – прочь! Играючи и просто…
Чуть-чуть пройтись. Как минимум – до ста!