Валентина Иванова (Спирина) - Каракули гениального графомана. Лучшее

Пять
Четыре
Три
Два
Один
Бой!

Вздрогнул небосвод от крика птиц,
И земля под сапогами задрожала,
Клубы пыли, очертанья лиц.
Миг и всё вокруг в борьбе смешалось.
Звон мечей, когтей и топоров,
Стоны раненных и крики командиров,
Каждый умереть в бою готов,
Чтобы стать навек непобедимым.
Мир разделен ровно пополам,
Словно двух стихий противоборство,
Разлетаются доспехи в хлам,
И уже совсем не до притворства.
Смертный бой за право лучшим быть,
Юг и север в противостоянии,
Выжить и потом легендой быть,
Жизнь ценить обрывками сознания.
Варварский свирепых дикий дух,
Гордость с непокорством совмещая,
Каждый воин как один за двух,
Жизнь свою победой исчисляет.
Твердым шагом кованых сапог,
В такт сердцам и громогласным трубам.
Лентой неизведанных дорог,
Выбирая свой маршрут по судьбам.
Имена Героев на стене,
Высечены, чтобы помнить вечно,
Всех, кто победил на той войне,
Кто ушел своей дорогой млечной.
И пока присутствует контраст,
Двух стихий, двух сил непобедимых,
Будем помнить каждый миг и час,
Битву, ту, что всех соединила.
Вновь над полем будут стаи птиц кружить,
Будут к небесам лететь молитвы,
Чтобы выжить, чтобы победить,
Чтобы стать Героем этой Битвы.

Холодный пот ручьем, в кривой ухмылке губы,
Рука сжимает рукоять меча.
Обводишь взглядом ты притихшие трибуны,
Шагнул в легенду этот бой начав.

Арены скользкий пол, кровь не успев впитаться,
Готовы жертвы новые принять.
Здесь должен лишь один живой остаться,
И ты пришел сюда, чтоб побеждать.

Всё завертелось в схватке сумасшедшей,
Под звон мечей и человечий вой.
Как яркий свет звезды, на землю снизошедший,
Ты танец смерти исполняешь свой.

Отныне твоё имя – Гладиатор.
Игра со смертью – всё, чем ты живешь.
Вопят трибуны – аве Триумфатор!
Своим соперникам ты шанса не даешь.

И никогда, никто не догадается,
Что под тяжелой кованой броней,
Твоя душа, как птица в клетке мается,
Сгорев в любви и не найдя покой.

Однажды оказавшись перед выбором,
Любить иль умереть – отверг любовь.
Смеется смерть – какие ж вы наивные,
И возвращает к жизни вновь и вновь.

Ревут трибуны, наслаждаясь чужой болью,
Рука сжимает рукоять меча.
Любовь у ног твоих в песок впиталась с кровью,
А ты стоишь с ухмылкой палача.

Взмах. Удар. И быстрый поворот.
В прорезь шлема взгляд врага напротив.
По глазам соленый пот течет,
Несколько ударов в развороте.

Снова бой, такой же как и все,
Намертво с ареною повенчан.
Утро – босиком да по росе.
Вечер – одиночество и свечи.

А перед глазами лишь она,
Девушка с улыбкою мадонны.
Бесконечно искренне нежна,
Взгляд глубокий, чистый и бездонный.

Их свела судьба однажды летом,
Трудный бой и кровь ручьем из раны.
– Слава Богу! Сердце не задето.
Прошептал девичий голос пряный.

Словно через пелену сознанья,
Видел ангела с красивыми глазами,
Теплое и нежное дыханье.
– Он очнулся! И он снова с нами.

И война вдруг обернулась сказкой,
Хрупкой сказкой только для двоих.
Жаркие бои, а в перерывах ласки.
Нежность, страсть. Красивых и живых.

Знали оба – на войне нет правил,
И ценили каждый-каждый миг.
Черный ангел – злой, жестокий парень,
Шел за ними словно тень – впритык.

Ждал момента, чтоб любовь разрушить,
И однажды всё-таки сбылось.
В кровяной и липкой страшной луже,
Счастье хрупкое оборвалось.

Мертвый взгляд, с улыбкою мадонны,
Девушка взирала в небеса.
А из глаз отчаянно бездонных,
Вниз стекала мертвая слеза.

Парень опустился на колени,
И к груди любимую прижал.
И от крика замерла вселенная,
Мир от боли вздрогнул, замолчал.

А потом удар и всё померкло.
Плен. Арена. Меч в руке зажат.
Дикий воин-зверь несется в пекло,
Леденящий душу мертвый взгляд.

Ищет смерть, чтоб там, над облаками,
Вновь соединиться, рядом быть.
С девушкой с бездонными глазами.
Без неё нет смысла жить.

Но, наверно, не настало его время,
Имя Смерть теперь он носит сам.
Шепчет голос сверху: – Милый, верь мне.
Я дождусь. Ты не спеши. Все будем там.

Ваалфегооор! Гремит из поднебесья.
И грозный демон, сея смерть и страх,
Под звуки страшной и кровавой песни,
Создал реальный мир на наших снах.

Безжизнен взор и ледяные губы,
Рукой холодной душу заберет,
Победе новой заиграют трубы,
Оскалится в улыбке и пойдет.

За новой жертвой, вырывая сердце,
И раздирая тело на куски.
Он может всё, но никуда не деться,
От мертвой поглощающей тоски.

А ведь как все любил и был любимым,
В угаре пьяном проклинал любовь.
И вот он демон, ветром злым гонимый,
По венам ртуть течет – исчезла кровь.

Ваалфегор! Захлопнулась ловушка.
Огромные глаза и бархат губ,
Пред ним простая смертная девчушка,
Она не слышит погребальных труб.

И маленькой ладонью гладит зверя,
Наивная! Ты хочешь приручить,
Того, кто ни во что уже не верит.
Того, кто просто не умеет жить.

Хрупкая рука сжимает меч,
Капля пота по спине сбегает,
Так хотелось ей его беречь,
Но противников, увы, не выбирают.

А она лелеяла в мечтах,
Нежны объятия с любимым,
Но арена всё разбила в прах,
Двух влюбленных в двух непримиримых.

И лицом к лицу они сошлись,
Пряча взор за узкой щелью шлема.
Новый бой, в котором ставка – жизнь,
Здесь не будет раненных и пленных.

Взмах, удар и быстрый уворот,
Краем глаза – где там мой любимый?
Как в бреду смертельный бой идет,
Близится конец неотвратимо.

Все удары словно в пустоту,
Словно их сама любовь хранила,
Не хотела убивать мечту,
Даже время словно бы застыло.

Танец смерти – танго для двоих,
Выживших в смертельной круговерти.
– Поцелуй меня… – и голос стих.
Поцелуй меня, прошу, на грани смерти.

Скинув шлем, не нужен к черту меч.
И, как никогда, нежны объятья.
Так хотелось ей его беречь,
К черту всё! На ней лишь только платье.

Стрелки красным начали отсчет,
И теперь решает всё здоровье.
По секундам быстро жизнь течет,
Поцелуй. Объятье. И безмолвье.