Анатолий Объедков - Стремнина (сборник)

Со страшною силою взрыв прогремел,
Забрызганный кровью окоп чуть осел.

– Воды мне! – он крикнул, – ещё я живой, —
Ребята, я с вами, закончите бой!

Но «Скорой» сигнал резанул по сердцам,
Солдаты несут его, батю, отца…

Амурские ветры навстречу летят.
В небесные выси уходит комбат.

В пещерной мгле горит огонь,
Но ты его рукой не тронь.

Он в веке каменном пылал
И превращал руду в металл.

С ним осторожнее ты будь, —
Он освещал влюблённым путь.

Он страстью наполнял сердца
И вёл к барьеру подлеца.

Великий Невский двигал рать
Своим огнём, чтоб отстоять

Святые наши рубежи,
Чтоб мы смогли на свете жить,

И я огонь свой сберегу
И не отдам его врагу.

Плывёт вдоль широкой аллеи
Несмелой ладьёй серебристой,
Чтоб сумерки стали светлее
И с небом шептались бы листья.

Ему откликаются выси,
Купаясь в мерцающем свете.
Он тайну вселенной приблизил
И спутник средь звёзд он приветил,

Сиял и для тех он влюблённых,
Кто шёл, стиснув зубы, в атаку
На трассах, войной опалённых,
Являя в бессмертье отвагу.

Темнели могильные плиты
И залпы гремели орудий,
И пулями месяц пробитый
Однажды увидели люди.

Но он уцелел. По аллее
Плывёт средь ветвей тополиных,
Чтоб сумерки стали светлее
Для любящих всех и любимых.

Спит собор под метельные звоны,
Снег летит, ослепляя глаза.
В тополях громко крачут вороны,
Непонятной тревогой грозя.

Сколько их на Руси на Великой
Поднималось средь ратных полей,
Злой ли дух их на землю накликал,
Чтобы стало ему веселей?

Слал на нас он огромные тучи
С чёрным пеплом, с кровавой бедой.
И юродивый бился в падучей,
Потеряв свой алтын золотой.

Их становится меньше, но всё же
Мне напомнили давние дни.
Я, наверное, их потревожил,
Потому раскричались они…

Ты знал Рубцова, – славен каждый миг, —
И с Кузнецовым был в одной упряжке.
Глагол времён однажды ты постиг
И пролил свет на белые ромашки.

Они ушли… и груз твоих забот
Как снежный ком растёт под небом синим.
Но боль твоя не стихнет, не умрёт
За свой народ, за трудный путь России.

«Звезда полей» ещё горит вдали
И полынья в тревожной мгле дымится.
Года как реки в вечность потекли,
О них ли помнит шумная столица?

Но что года? – Не всё уходит в дым,
Не всё сметёт безжалостное время.
Ты вдаль спешишь как прежде молодым,
Деля восторг и грусть свою со всеми.

Бойцовский дух твой слышится в стране,
Ты – маршал, генерал, а мы – солдаты,
Идущие по выжженной стерне,
Где каждый равен: бедный и богатый.

Поэзия жива и будет жить
И, может быть, от новых поколений
Придёт поэт к нам яркий как Есенин,
Глаголом жечь и головы кружить.

Неповторимый ангельский цветок…
Я знаю, он любим всегда тобою.
Проходит жизнь. Но ты не одинок —
Бегут поэты вновь к тебе гурьбою.

«Христос воскресе!» – ты сказала,
И всё запело вдруг во мне.
Упала искра из кресала
На длань в небесной вышине.

Коснулась тайна воскрешенья
Души, и света торжество
Ко мне пришло как утешенье
За все страдания Его.

Душевным трепетом твоим
В дороге я теперь храним.
Рязань. Есенинская грусть.
Наш синеокий златоуст
Мелькнёт светло среди берёз
И пропадёт под стук колес,
Уйдёт в небесный синий дым
Изящным, стройным, молодым.
И слово звонкое взлетит
Сквозь бронзу, мрамор и гранит…

Что молодость? Что вера? Что мечты?
Ты выпиваешь с жадностью бутыль.

Вино рождает сексуальный зуд,
На вороных тебя уже несут.

Летишь как в рай ты в пенистый запой,
Где сдавлен мозг визгливою бузой.

Блестит стакан наполненный в руке,
Мужчина твой в тумане. Вдалеке…

Беспечное время средь прожитых вех
На миг лишь вернулось. Кружит первый снег.
И яблоком красным средь белых берёз
Снегирь замирает под говор колёс,
Негромко свистит он, сзывая подруг.
Вдали, над путями, застыл виадук,
Он слушает чутко, как звучно летит
По рельсам блестящим московский транзит.

Почудится: брат мой в вагоне мелькнёт
И, что-то мне крикнув, рукою махнёт,
А я не успею ответить ему,
Но смысл его слов я, конечно, пойму.
Я с ним не прощаюсь, как раньше весной,
Он в дымке прозрачной, повсюду со мной.
Возможно, я ночью увижу во сне
Его, молодого. Кружит первый снег.

В Ильинской – служба. Вам ли для начала
Среди икон душою воспарить,
Чтоб вера явной музыкой звучала
На трассах догорающей зари?

Иль видите вы точки огневые,
Опять бои с душманами в Чечне.
В одном строю убитые, живые
Идут. И горы встали в стороне.

Вас наша жизнь порадует ли ныне?
Пускай вас Бог в делах благословит
И дух ваш, растворясь в небесной сини,
Ко всем больным и страждущим летит.

Пахнет ёлкой вечер
И спешит ко мне.
Загорелись свечи
В голубом окне.

Оживлён улыбкой
Тёплый, милый круг.
В полумраке зыбком
Сердце вспыхнет вдруг,

Образ твой всё ближе,
Явственней, родней.
Ангел бисер нижет
На красу ветвей.

Шишки, как игрушки,
И в летящий снег
Хлопают хлопушки,
Раздаётся смех.

Он мне душу лечит,
Вот бы так всегда!
И зажглась далече
Яркая звезда.

Ветер завьюжит. Свистит свиристель,
Гнётся рябина на стылой версте.

Ягоды – каплями крови в снегу
Тускло мерцают в обширном логу.

Сумерки встали у края небес,
Рядом с избушкой, где видится лес.