Ноэми Норд - DjVu. Свержение. Территория Зомби. Империя целаканта. Прогулки по сковородке

У матери кровь на губах – не кричать!
Молчать, губы зубами прошить!
Не забирайте сына!
А доктор диктует: «Не жить», —
сиделкам и санитарам.
Их лица – застывший грим.
Когда появляется смерть
в повозке нет места двоим.

Мир звоном заунывным переполнен,
В нем струны – путы и аккорды зла.
они терпимой сути весть.
Сон: бой – гай- взвесь
взорванных звезд, колыбель пустоты.
Умер, но восклицает: «Не ты!»

Был ангелом,
которого посчастливилось
в жизнь впустить,
поводырем по слепоте,
вручивший тонкую нить,
чудес, воскресений, убийств,
поллюций до потолка,
жизнь – в радугах и фонтанах,
казалась – легка
восторгом,
лепечущим на материнских руках.
Но вырос воин – и прочь.
Лед замерзает в следах.

Цербер церберу шепчет в ушко:
– Заебали прогулки по сковородке.
Прибавить жару? Залить горшком?
Бунтарей чую в дерзкой походке.

Прорычал в ответ вислоухий пес,
с десятком медалей за «гоп»:
– Революция – не просто понос,
императору ада – гроб.

За прогулки несвободных людей —
15 суток и более,
дабы не тянули за тонкую нить
из адского лепрозория.

Чего боятся люди?
Люди боятся страха,
лающих псов, автоматной
очереди над головой.

У страха глаза приятеля —
за слово скручены руки.
У страха глаза ребенка,
отправленного в детский дом.

Страх заполняет улицы,
страх расправляется с толпами,
страх повинуется крикам:
«Запрещено!» и «Молчать!»

Так что же – перебьют по-одному?
Закупят генералов,
полковникам – налично,
в хари смеяться,
давить в дыму
с первого удара научены отлично.

Дилер ручкой дернет —
и мент замрет столбом,
покажет факом палец —
и пошел вприсядку!

А пацаны за город свой,
за родину – в тюрьму,
на смерть и в рукопашную
немыслимую схватку.

Но орды усмехаются:
закуплен каждый коп.
За мать свою заступишься,
в рыло дашь – тюряга.

Минное поле —
кровавая страна,
рыночных министров
дележ и передряга.

Ты бьешь свою страну по почкам,
швыряешь в автозак,
лохмотья кожи на асфальте
со спин – твой мертвый флаг.

Но голос сдавленный все громче,
аплодисменты – тем,
кто за решеткой, кто – герои
батальных теорем.

Но всю страну не пересадишь,
хребтов не перебьешь.
Когда не хватит автозаков —
тогда поймешь.

Друг – Мандельштам
но разрешили залп,
дозволено стрелять,
где в ногу шел с толпой.

Курсант, увы, не знал,
что Мандельштам не штамп,
навел курок, нажал на спуск,
не мудрствуя игрой.

Вселенная нема,
наемник – подлый раб,
рука хозяина.
Не сами ль выбирали?

Вновь Мандельштам убит.
Уже не в первый раз
расстреляны стихи.
Вы вряд ли их читали.

Народ с зашитыми глазами
народ с оглохшими ушами,
теряющий надежды свет-
на дух корыт ползет след в след.

Пленяет разум толп «алла» —
оно политики хвала —
ни свергнет тупость лживых лиц —
под плеткою – нижайше – ниц.

Забыта истина: «Прощай…»
Идет война…
Война? – Вставай!

Бумажка власти —
санкция,
санитарная пункция,
дрянция,
арест
под печатью ЖЖ:
«Как жжжже так —
разве ужжжже?

Арестовали,
отобрали,
использовали, как половичок,
траханули, затерли,
били в пах,
сладострастно,
мобильный сверкал зрачок.

Ату! Три хлопка бьют ладони.
Безудержна ладушек тоска.
Глубоко трупаков захоронят,
не забудут сховать ни куска.

Отчаливай, чех, жги, Европа,
отворачивайся и не смотри.
Среднерусская возвышенность —
огромная попа,
самый крупный на сволочь востри.

Все кончено, давайте отдохнем,
до новых встреч на дымных баррикадах.
Там впереди опять грозят огнем
служители невидимого ада.

Сфера действия человечества – плоскость,
иными словами – двухмерное пространство.
Что бы человек ни сотворил —
происходит лишь в двухмерном мире.

Сфера воздействия подчиняется закону: пиэрквадратделеноенадва.

Вероятность победы оппозиции можно рассчитать так:

1. Площадь охвата ее влияния:
в основном Москва и крупные мегаполисы,
которые воспитали интернет-хомячков.

2. Энергетика каждого восстания: эмцквадратделеноенадва .

3. Не надо забывать,
что заметной составляющей солнечной активности
может стать электронная информация.
Грызуны, облученные мобильниками и маршрутизаторами,
получив добавочный импульс энергетики,
100500 попрутся на болотные и сенатские.

И тогда начнется веселуха!
Спросишь хомячка,
висящего в воздухе на заломленных лапках:
– Ты чё, паря, делаешь?
– Ты чё, власть не любишь?
– Или ты поправки не уважаешь?
– А может, тебе понюхать это?
Хомячок, булькая мокрыми ножками,
ответит:
– Умру за интернет!
Очкарику сунь пару тычков под кадык —
и готово. Он не боксер.
А по правде говоря,
каждый цербер ждет революцию.
Хотя бы для того, чтобы – дождь орденов,
Аляска- наша
и кабинет – вооооо!

Сотни раз зарекалась:
горит в мозгу в висках,
под пальцами на клавиатуре —
подожди, не смей отправлять в тираж —
не время амбразуре.

До утра подержи, остепенись, востребуй,
выдержка – это жизнь, а не ода бреду.
Но сжимаются кулаки:
– Наши в автозаках!
Молодые, нежнейшие дураки
поперлись под пули на хуй.

Выдержка? Да сдохни, ты, полиглот,
смерть пацанам подгребает последний дзот.
Так и будут упрямиться, родителей – нах.
По кому стрельба?
По тем, кто в истерике:" Ах!».