Любовь Сушко - Соната снегопада. Лирика разных лет

Вот и сумела в ту бездну опять заглянуть.

Вот и окончен роман, отчего мне не спится?

Когда замыкается порванный круг,

И прошлое станет грядущим,

От вечного сна, от унынья разлук

Вернемся в священные куши.

И вышел сухим из воды Водяной,

На солнышке греется ярком,

И снова беседует тихо со мной

О самой красивой русалке.

А эта русалка наряды свои

Смеясь, показала подругам,

И тихо мечтает о вечной любви,

И томно глядит на округу.

А Леший в своем заблудился лесу

И ищет обратно дорогу.

И дивные птицы нам вести несут.

И Велес, взирающий строго

Владения свои обходил, напевал

Про лес заповедный и небо,

И каждый старался, и каждый мечтал,

О сказке, в которой он не был.

И Русь просыпалась от вечного сна,

И жизнь возвращалась и песни.

Холодную зиму сменила весна,

И были мы с духами вместе.

И нас не пугала ночная гроза,

И радуга нас вдохновляла.

И хочется снова вернуться туда,

В грядущее или начало.

Стасу Плутенко

Клоуны, дамы, поэты, грань бытия и иллюзий,

Странно знакомы сюжеты: маски, событья и люди,

Где-то на сцене и в гриме снова мечта воплотится,

И растворяются в дыме странно печальные лица.

Что это – сумрак обмана или реальности бред.

И на страницах романа вновь оживает сюжет,

И никакая иная сила не сможет помочь.

Шут до конца доиграет, и не закончится ночь.

Хочется вырваться снова, только иллюзии манят,

Дивный художник удержит, снова пленит и обманет.

И обмануться желая, где-то в пространстве окна,

Плакала, жизнь вспоминая, там куртизанка одна,

Словно богиня прекрасна, как Магдалина грешна,

И над судьбою не властна, видела свет полотна,

Там, где пространство и время дивный художник творил,

И замираю, не веря в этот таинственный мир

Вновь уводила дорога, и не могла я остаться,

Там, где реальность убога, снова полотна приснятся.

Горечь и боль позабыта и освещает луна

Женского тела изгибы, тайну того полотна.

Три девы прекрасных над миром парили вдали.

Искали напрасно и счастья они и любви.

В истерзанном мире так трудно, так страшно найти,

И пряхи устали, и сбились те девы с пути.

И нити судьбы человека отдали ему.

А сами в печали, забывшись, ушли в эту тьму.

И что ему делать с судьбою не знает с тех пор,

То бесится с жиру, то снова стреляет в упор.

То пишет доносы, то лучшие строки поэм.

О, Демон измены, измаялся бедный совсем.

И понял, что он не способен без них обойтись,

И видит, что надо вернуть и прощенья просить.

Поди же туда, а куда? И не ясно ему.

Как больно и страшно решать это все самому.

Три девы прекрасных следят за ним снова в тиши.

О, только б не продал души своей он за гроши..

О, только б остался собой, не транжиря дары,

Но слаб человек, и не знает он правил игры.

И нити судьбы выпускает небрежно из рук,

Ошибки свершает, страдает от диких разлук.

И снова в пустыне любовь он желает найти.

Измаялся бедный и сбился внезапно с пути.

Но девы обиды не могут простить и забыть.

И все завершилось, и рвется в отчаянье нить.

И кто-то завяжет вдруг узел опять на судьбе,

Грядет испытанье, и быть пустоте и беде.

А пряхи все ждут, и витают в небесной дали.

Как хочется Веры, Надежды и Пылкой Любви..

В доме не было окон, а двери так плотно закрыты,

Что какие-то птицы разбились, просясь на постой,

Никого не впускал в этот мир, о, чудак деловитый

А меня вдруг окликнул с порога так странно: – Постой.

И ему подчинилась, сама я себе подивилась.

Ведь никто в этом мире не смог бы меня укротить.

И морская волна возле ног обреченно забилась.

И меня он позвал, чтобы чаем в саду угостить.

А потом он роман свой читал и в порыве экстаза

То взлетал к облакам, то валился на землю, шутя,

Что там было – не помню. Тонуло и слово, и фраза

В этой водной пучине. Кто был он? Старик и дитя.

Впрочем, это со всеми мужами однажды случится,

И затворники снова врезаются горестно в мир.

И закат там алел, и кружилась растерянно птица.

И какая-то тень все витала спокойно над ним.

Что там было еще? Ничего из того, что смущало

И тревожило нервы усталых и желтых писак.

Только птица вдали, обреченно и дико кричала.

Он смотрел в эту даль, и я видела, как он устал.

Дар общения нам, как богатство и слава дается.

Мы бежим от него и в писании скрыться вольны.

Только призрак прекрасный над гением снова смеется,

– Кто она? – я спросила, – Душа убиенной жены.

– Как могли вы? – Я мог, – повторил он, как горное эхо

И расплакался вдруг, как ребенок, почуяв беду,

И я к морю бежала, и помнила снова про это.

Ночь прекрасной была, но я знала – к нему не приду.

И сидел он один, и в саду, где усталые птицы

Все взирали угрюмо, хранили покой свысока,

Будет долго потом мне старик этот призрачный сниться,

И свечу погасила прекрасная в кольцах рука.

– Навести его, детка, – она, наклонившись, сказала, —

– Я сама умерла, он невинен, он просто Старик.

И погасши давно, та звезда мне во мраке мигала,

И забылся опять, он в романах прекрасных своих.

В лесу заповедном, как листья, кружатся

Усталые души, и мысли о вечном

В такой тишине и покое родятся.

И новые сказки приносит нам ветер.

И снова с драконом вернется принцесса.

И будет Яга ему раны лечить.

О вечные сны заповедного леса,

Как листья все будут над нами кружить.

И рядом ворчит растревоженный Леший,

А ветер – проказник затих и заснул.

В тревожной тиши заповедного леса

Вдруг огненный змей чешуею блеснул.

И волк выбегает, умаялся Серый,

С царевичем снова случилась беда,

В лесу заповедном Кикимора пела

О том, кто уже не придет никогда.

И снова Баюн выбирался из мрака,

Куда его дерзко загнал старый черт.

А это что там? Да затеяли драку,

Омутник и Банник, и солнце печет,

Как будто бы лето обратно вернулось.

Но листья кружат в заповедном лесу.

И нам Берегиня в тиши улыбнулась,

И снова русалки покой принесут.

И Велес на камень у дуба садится,

И вечность пред этой лесной тишиной.

И новая сказка в тумане родится.

И радуги прелесть, и дивный покой.

Смотрю в глубину твоих глаз и не верю.

Что так все прекрасно в осеннем лесу.

И дивные духи и дикие звери

В беде нам помогут, от скуки спасут.

На свитках записаны эти преданья.

И Мокошь не даст нам солгать о былом.

В лесу заповедном пора увяданья

И ветер проснулся, и тихо кругом