Магистр Тени Нихиллим - Душа. Сборник стихов

Ступаю осторожно- дичь бы не спугнуть,
Клыками, разрывая провод жизненной аорты.
Сегодня повезло, ведь не заметив суть,
Твои деяния и память ныне стерты.
Лишь миг агонии и вечной тишине,
Завещан будешь весь и без остатка.
Разбившийся сосуд, испачканный в вине,
Познавший истину, что жизнь ничтожно кратка.
Свое я взял сполна и спешно ухожу
В лесную глушь, вновь избегая взора.
Для них, я – хищный зверь и потому бегу,
Чтобы залечь на дно, сокрывшись, в свою нору.
Пока я сыт, за мной погони больше нет,
И с каждой вылазкой я становлюсь опасней.
Забыл, какой по счету монолит, прибавив бед,
Кого-то сделает, несчастней.
И вновь иду оскаливши клыки.
Не ведая, что сам являюсь дичью.
Ведь час расплаты пробил за грехи —
Я взят в кольцо, поддавшийся величию.
Но я не сдамся в лапы поисковым псам!
Приняв судьбу свою, что слал другим недавно.
С улыбкой на лице отправлюсь к праотцам,
Убитый дичью, вот что мне забавно.

Всегда в пути извечный дух скитальца,
Обремененный тяжким поиском себя.
Словно вода, течет всегда сквозь пальцы,
Своим дыханием бренность теребя.
Не обретя приют, взрастил свой гордый норов.
И лишь свободой властно одержим.
Сокрыл свой лик от любопытных взоров-
И каждому он чудится иным.
Пришел в движение здесь и хмурит брови неба,
Что выстроили, нынче, вереницу туч.
И нет такого места, где б он не был,
Не в силах рать воды низвергнуть с кручь.

Я позади, что пепел сожалений,
Окутан дымкой тусклых фонарей.
И плоть от плоти чудных проявлений,
Отбрасываемых светом от ветвей.
Всегда с тобой, столь неодушевленный,
Лишенный воли мрачный силуэт,
Что полон преданности истинно бездонной,
При свете дня и даже если нет,
Лучей, что жгут меня своим свечением,
Выстраивая стены из границ.
Я все равно с тобой с последним проведением,
Взмываю вверх с полетом вольных птиц.

Сидят четверо в ладье, перебирают веслами
Молоко жизни, движимые судьбы течением.
Составляя реквием проведением, что ниспослано,
Сетуют, всуе, украдкой, на лишения.
Первый гребет весьма стремительно,
Молоко, пенясь, вскипает на веслах,
Для него все ново и удивительно,
Берет разбег, к ее началу готовясь.
Второй веслами гладит влагу,
Полагая, что время для него безбрежно,
Неспешно продолжает писать свою сагу,
Каждый росчерк весел выводит нежно.
Третий обрел опыт – гребет размеренно,
От того сдержан, рассчитав силы.
Сожалеет о том, что потерянно,
Но как первый не рвет жилы.
Четвертый с улыбкой помогает гребцам,
Силы уходят от него с очередным взмахом весел.
Оставляя вслед мудрость пережитым годам,
До тех пор, пока греблю не бросил.
Только река продолжает свой путь,
Даже когда ладьи больше не станет,
Чтоб саму вечность в конце обогнуть
Или в нее в неизвестности кануть.

Цветение эйфории чувств прошло и ныне забыто.
Не витает в воздухе благоухание дикой мимозы.
В груди рана зияет дырой черной – сердце разбито,
Петлей Нестерова накинута тоска и душат слезы.
Прошлое стремительно уносится с каждой времени каплей.
Ее цена – невозвратимый более жизни день.
Взлетает в небесную высь одинокой цаплей,
Отбрасывая солнцем, в памяти, свою тень.

Сколько было переживаний, да ночей бессонных,
Сколько грусти в глазах полных слез.
Как болело сердце от любви бездонной,
Той, что к нам открыта, чисто и всерьез.
Сколько раз, она, нас оберегала
От ошибок глупых или от невзгод.
Множество обид нам она прощала,
Говоря беспечно, что вся боль пройдет.
Навсегда запомни, ты, улыбку мамы,
Когда вновь приехал, в старый отчий дом.
Эта встреча ярче, сцен из мелодрамы,
Ведь тебя здесь ждут, обогрев теплом.
И не будет в Мире никого, кто так же
За тебя готов, даже жизнь отдать.
Кто ты для других, ей совсем не важно,
Ведь так верить в нас может только мать.

Стрелка идёт и идёт, летит, секунд ратная конница
И вряд ли, кто-то время вернет, то, что единожды тронется.
Однажды, дойдут до конца, пустой и бессмысленной повести,
Личности без лица, с сердцами, лишенными совести.
Цепляясь руками жадно, за свод материального блага,
Меняют бесценное время, на хрупкий хлопок бумаги.
Меняют его бесконечно, гонимые жаждой наживы,
Забыв, что ничто не вечно, и ценно, лишь пока живы.

Время, даруй мне мудрости
Не пребывать во мгле.
Учась на ошибках юности,
Камнем не лечь на дне.
Преодолевая все трудности
Крепко стоять на ногах,
До самой моей беспробудности,
Когда обращаешься в прах.
Время, даруй мне силы,
Пройти этот путь до конца.
Когда беда крутит жилы,
Стирая улыбку с лица.
Даруй мне сил продержаться,
Хотя бы еще чуть-чуть…
Чтобы уже не бояться,
Вобрав в себя самую суть.

Я еще помню семена былого времени,
Когда мечты материализовались нашими дланями.
И каждый не был подвержен бремени
Демократичных господ, страшащихся красного знамени.

Я помню ростки и стебли открытий,
Что неустанно стремились сквозь тернии в высь.
Зрящих далеко за горизонты событий…
И мне не постичь отчего мы сдались.

Раболепно ставшие, теперь, на колени
Сложившие дружно могучие стяги.
Каждого можно осудить в измене,
Сменивших судьбы и флаги.

Каждого стоило бы призвать к ответу,
Посрамивших все былые победы отцов,
Только такому прощения нету —
Рабский ошейник кредита, весомей оков.

Занавес поднят и взгляды упали на сцену,
Буря оваций сорвалась с восторженных рук.
Но лицедей не спешит, ведь желает набить себе цену,
Очень вальяжно накинув на плечи сюртук.
Свет тут же гаснет, к содействию первого акта.
Жизнь обыграла за отпрыска значимый день,
И словно слух виртуоза, внимает звучанию такта,
Он познает бытие, оставляя в нем тень.
Очень суров драматург, не оставив ответа,
Плыть по течению или бороться с волной.
Быть ярким светом, неся в душе лето
Или же тьмы, что кромешна, холодной зимой?
К черту аншлаг и партер, скоро грянет движение,
Интерпретируя следствие авторских строк.
Вот и второй акт увидел свое проведение,
Выбрав маршрут свой среди перепутья дорог.
Азимут взят и пора отвечать за решения,
Опыт поклажей тяжелой на сбитых плечах,
Лег, словно совесть, не зная совсем снисхождения,
Возвестив юности, временем, стремительный крах.
Третий акт начат, сменив очертание судеб
И лицедей стал подобием бледной свечи,
Он догорает и его это вскоре погубит,
Став навсегда воплощением вечной ночи.
Занавес пал с окончанием выбранной пьесы.
Зритель уходит, насытив сполна интерес.
Лишь только критики заняты в спорном процессе
Решая, к какому итогу склонить перевес.