Магистр Тени Нихиллим - Душа. Сборник стихов

Дикий изысканный цветок, что взращен огненной росой, И опыленный вожделения, медоносной страстью. Качает на волнах всех мечт, его, прибой, Гонимый дуновением к брегу счастья. Незыблемой красы, лишь посвященный взгляд, Коснуться может в таинстве начала. Кому – нектар Богов, кому – смертельный яд, По зову сердца – волей даровала. Как много тех, кто жаждет обладать, Его прекрасным, нежным ароматом. Стараясь гордый нрав, свободы оборвать
И культивировать законом постулата. Но ветер не запрешь, он ускользает прочь, Гарцуя в синиве, небесной, чистой выси. Лишь только чистым чувствам, с терпеньем, превозмочь
И обуздать напор повадок этих лисьих.

Золотые листья – ветер их кружит, И на крыше флюгер – тихо дребезжит. Стаи птиц прощаясь, с горечью кричат – Не забыть им тоже, этот листопад. Лужицы замерзнут, станет льдом река, Потемнеет небо, глядя свысока.

Мои желания, бьются граненым стаканом оземь, Разлетаясь частицами о неприступность воли, Выстраивая, несбывшимися надеждами, сотни злых козен, Действуя на нервы, слабостью телесной боли. Пусть не стесняясь бьет меня хлестко, Не сгибая стана, превозмогаю юдоль лишения, Как стая птиц перелетных – нас таких горстка, В луже узревших не грязь, а небес отражения. Прислушиваясь к мудрому совету ветров, Щекочущих лист, дуновением жизни, Познаешь ценность и искренность слов, С момента рождения, до горестной тризны. Не усомнившись, ни на миг, в выбранном мною пути
Прокладываю тракт по вересковой чаще, Ибо никогда от самого себя не уйти, Лишь вкус побед моих становиться слаще.

Я вновь тону, средь вражеских широт. Озябших рук немеющие пальцы
Смотрели в небо, лицами сирот, Сквозь толщу вод причинности скитальца. Казалось мне – свобода так близка. И грудь саднила в предвкушении вздоха- Незримая для всех, извечная тоска, Съедала душу, празднуя жестоко. Последний миг настал, вода нашла проток, Собой заполнив емкие пустоты. Покрыла безмятежностью, и значит я не смог, Вновь выиграть у судьбы нешуточные лоты. Узревший азимут – покину горизонт, Стирая навсегда грань скованности плоти. Оставив позади горящей скорби фронт, Не ведая когда, меня вы отпоете. Я обречен… и свет небесных звезд, Такой пронзительный, колючий и холодный, В безвременье, опять, открыл хрустальный мост
Мне возвестив, что ныне, я – свободный.

Раз-два, в пустой комнате гулко разнесся крик, Сильно и звонко раздаваясь по барабанным перепонкам… затих. В свое естество положив основу интровертной концепции, меняет лик
Деструктивным расстройством, глубоко в душе ведя суровый блицкриг. Деменциальный синдром, словно скованный булатной цепью демон, еще спит. И лишь из стеклянных оконных глазниц зреет вид, Что сметет метаморфозы матрицы и как динамит, Разрушит прочные границы бетонных плит. Забыт… гимн триумфальной свободы, в очередной раз – забыт. Диссонансные колебания в груди, щекочут нервы, разрывая мой индивид
В клочья, как следствие того, что мой допельгангер раскрыт. Я сыт, по горло ложью, вперемешку с холодным настом обид. Задыхаясь от негатива лиц мегаполиса, что порядком прогнил и смердит. Сублимируя денежный поток и распущенность в алчность и похоть, что царит
Вопреки здравому смыслу… и до сих пор никому не претит.

Миг снова ускользает сквозь пальцы, Словно сито, фильтруя быстротечное время. Оставляет следы крупиц-скитальцев
В нашей памяти, прошлого бремя. Различая палитру созидательных красок, Тянемся к бездонным глубинам неба, Не снимая своих обличий и масок, Не делясь с ближним коркой хлеба. Взращивая пустоту между нами, Мы надеемся стать кем-то выше, Закрываясь от света руками, Мы забились по норам, как мыши. Не желая в душе борьбы до конца, Ожидаем опять за деяния чуда, Примеряя досрочно все лавры венца, Но судьба будет – что у Иуды. В нежелании разума что-то менять, Мы разбиты о брег, словно тело медузы, Ведь все ложные ценности можно отнять…
Так зачем же тогда, они держат, что узы?

Пропасти глубоки – не связать путеводные нити. Растворимся, как пыль, галактических звездных систем. Нас окутает лед, равнодушия чувств и событий
И уже все равно, на какой ты орбите и с кем. Я лечу в никуда, а быть может по верному курсу, Сквозь скопления глыб, астероидных, опасных колец. Пусть обшивка пробита и сказалась нехватка ресурсов, Но мои разум и воля, до сих пор, не признали конец. Эта темная синь – здесь еще холоднее и чище, Ведь ее не коснулась еще, сталь чужих и лихих кораблей. Может быть и ее, как меня, уж никто и не ищет, Только я уже здесь и достиг не открытых дверей.

Превозмогая усталь, изменчивость размеренных деяний, Спокойствие иль яростный порыв, Что будоражит степень изысканий, А может плачь, апатии навзрыд, Вновь гнезда вьет венком минувшей славы, С небес упав, на гладь бетонных плит. Сладки, как мед, иль с горечью отравы?
Сакрально тайные, иль вновь, как перст открыт?
Легки ли и свежи, что ветер вольный, Аль тяжелы, немыслимо, всей ношею грехов?
Не скованы судьбой краеугольной, Или же скованы темницей без оков?
Безумный Мир игры противоречий, Иль Идеальный Мир закономерности и схем, Определил, ход мыслей человечий, Неисчислимым множеством из тем.

Сплетая локоны в причудливый узор, Градаций облаков чарующего неба, Светила диск смущенно прячет взор, Словно Адам, впервые встретив Еву. Шумят ветра дыханием своим, Играют не спеша с небесной каравеллой
И гонят ее вдаль к местам совсем иным, Что мореход описанный новеллой. Уходит день, как дивный мотылек. Каемка крыл оплавлена, последними лучами. Стекло часов, его, утратило песок, Сменяя дни хлопот, блаженными ночами. А ночь тиха и так дремотен час
И темные шелка ложатся ей на плечи. Сморил Морфей, свинцом, вдруг веки наших глаз
И сладкий сон, задул реалий свечи.

Не просто вожаку снискать покорства стай, Когда с оскалом рыщут претенденты. В предсмертном хрипе пропадает лай, Того, слабей чьи были аргументы. Вожак стоит и гордо поднят взор, Хоть после битв подкашивает лапы. Дать слабину – для лидера позор, Он не обмолвиться про все свои утраты. Ведь человек – есть самый лютый зверь, Когда снедаем властью и богатством. И он безжалостней любого, уж поверь, Коль на кону стоят престол и царства. Но он хитер, коварен и силен, За ним примкнут и те, кто грезит о добыче, Вожак на ветер не бросает слов, Клыки, вонзая в горло славной дичи. Когда-нибудь, но только не сейчас, Достигнув возраста и точки не возврата, Потупив взор, столкнется с силой глаз
Таких же яростных, что и его когда-то. И осознав в душе, что пробил этот час, Он будет горд, почить в последнем бое. Ох, нелегко он жизнь свою отдаст
И стая разразиться диким воем…
Ну а пока – нахрапист и суров, Его войска опять штурмуют стены
И не поможет замку его ров, В их жизни вскоре грянут перемены. И звон мечей, что клацанье зубов, Нещадно рвут, впиваясь глубже в тело. Но этой ночью ждет их теплый кров
И будут сыты снова, раз сумели. Таков закон звериный у Владык, И слабакам, тут не найдется места, Господствуй и владей – коль ты велик, Жестоко подавляя все протесты.