Никола Хобзенский - Моя свобода

Какой всему итог?
И ощущаем кожей —
Мы все умрём…

Уже «двадцать третее» мая,
«Две тыщи тринадцатый» год.
Ракетою жизнь пролетает
И скорость всё время растёт.

Летит, ускоряясь, система,
Галактика ширит круги,
Сжимая последнее время
Несущейся в вечность Земли.

Секунды и даже мгновенья
Вмещают века и года,
Не знал раньше мир изменений
Таких, как сейчас, никогда.

Мне страшно теперь отчего-то,
Сливаются в месяцы дни,
Проблемы, дела и заботы
Встают каждый миг на пути.

Не спрятаться мне и не скрыться,
Их ком непрерывно растёт.
А может быть, остановиться?
В решеньях нужда пропадёт?!

Наивность – не диагноз, а защита.
Желая вновь безумия любви,
Отдать готовы всё, что сберегли,
За миг вниманья, лести неприкрытой.

О как они мечтают обмануться!
Платить готовы за любой обман,
Чтоб некий плут, мошенник, хулиган
Сумел разжечь угаснувшие чувства.

Фиаско их надежд закономерно,
Но от иллюзий исцеленья нет,
Когда по паспорту за… лет,
Так хочется стать чьею-либо жертвой.

Ему готова ноги мыть, ту воду пить.
Такое редко, но бывает всё же.
Но не оценит избранный, похоже,
Её любовь…

Ей всё готов простить, чтоб только рядом быть.
И оттого он ей неинтересен.
Как результат, в душе полно отверстий —
След каблуков…

Хоть нам дано любить, но вот боготворить
Возлюблённых безумно и опасно.
Несчастны мы в своей гордыне страстной,
Пытаясь кем-то Бога подменить.

Небо чистое над головой,
Солнце тело теплом пеленало.
Ну чего ж мне ещё не хватало
В том раю?..

***

Снег хлестал, перемешанный с градом.
Я, в лесу заблудившись, плутал,
Понимая, что дом где-то рядом,
И о солнце «в раю» вспоминал.

Собирая последние силы,
Пересёк я заветный порог.
Был уставшим, но очень счастливым —
Оттого ль, что себя превозмог?

Покосилась избушечка старая,
В землю врос монастырский забор.
Так ты выглядишь – родина малая,
Край суровый болот и озёр.

В реках мощных течение плавное,
В половодье крушит толстый лёд.
Восхитительно зрелище главное,
На реке ледоход, ледоход!

В этот час берега раздвигаются,
Наблюдает с угоров 4 4 Угор – высокий берег реки. народ,
Ото сна пробудившись, красавица
Разъярённою львицей ревёт.
Лёд трещит, громоздится, ломается,
И шумит, и звенит ледоход!

Последний день весны
Сегодня. Завтра лето.
Жаль, беспокойны сны
Все так же, пред рассветом.

Зеленых красок слой
За слоем Бог наносит.
Укрылся лес листвой,
А в сердце осень. Осень.

Осень – красивая баба такая!
Плод нагуляла с возлюбленным летом.
Дерзко, бесстыдно себя оголяя,
Вновь в подвенечное будет одета.

Станет зимой неприступной, до свадьбы,
После венца платье белое снимет,
Будет уже приготовленной как бы…
Лета тепло её нежно обнимет.

Ну а пока запоздалая осень
Платья цветастые часто меняет.
Снимет, порвёт их и под ноги бросит,
Что хороша, что желанная – знает!

Нависло небо серой тучей,
И миллионы ручейков,
Как струны тысяч арф певучих,
Поют на сотне языков.

Не разобрать в многоголосье,
О чём они там голосят.
Быть может, восхваляют осень,
Изысканный её наряд.

Зашторив купол неба плотной тканью,
Ночь Божий свет скрывает от людей,
Но всё равно, сквозь дыры ткани сей,
Струится свет к нам звёздочек мерцаньем.

И целый месяц режет ангел ткань,
Круг вырезая в сине-чёрной шторе.
И вот на землю – льётся света море,
Опустошая лунную лохань.

Бывает так: хоть выколи глаза,
Ни зги не видно, ночи тьма густая,
Утюжит небо тёмных тучек стая,
Но рвётся штора молнией. Гроза!

Люблю грозу, раскаты грома,
Сверканье молний, дождь стеной.
Затем – безмолвие, покой
И воздух… Запахи озона.

Люблю грозу, как Тютчев, в мае,
Люблю холодною зимой,
И осенью, и в летний зной,
Под стук дождя на сеновале,
Пережидать дождь проливной.

Горохом капли барабанят,
Ручьи бегут по мостовой,
По крышам катятся струёй.
Гладь луж до пузырей таранят,
Набравшись силы грозовой.

Полуокружности дуга,
Как мост из старой детской сказки.
В реке одна её нога,
Другая – за хребтом кавказским.
Какой восторг! Какое счастье!
Гроза прошла, я весь промок.
Такое страшное ненастье,
Но радуга – его итог!

Проснувшись первого апреля,
Я на работу не пошёл.
Звонят с работы – я не верю,
Мне дома тоже хорошо.

Сказал директор, что уволит,
А я не верю и смеюсь.
Когда еще он раз «позво'нит»,
Я на звонок не отзовусь.

Приду второго на работу,
Спрошу: «Ну, как я пошутил?
Пришлось трудиться вам «до поту».
Зачем? Вчера же праздник был.

Вот дурачины, вы забыли:
Да был же Праздник дурака!
Его справляют во всём мире.
И я попраздновал слегка».

Директор, думаю, оценит
Смекалку, шуточку мою.
Добавит мне к окладу денег
И даст, наверно, премию.

И я, и я, и я, как все, в бедламе
Плетусь тупым ослом под седоком.
Он бьёт меня неистово ногами
И хлещет грязным матом, как кнутом!

Я это всё терпел, но (между нами)
Лишь потому, что изредка овсом
Он потчевал меня. И вот с годами
Вдруг понял: не желаю быть ослом!

Закатилось солнце, закатилось,
Замела за окнами метель,
Ты уже навеки заблудилась
В сказке той, где солнце и капель.

Закатилось солнышко надежды,
Погрузилась в темень жизнь моя,
И уже не буду я, как прежде,
Заезжать в родимые края.

Как давно оттуда я уехал,
Врос в другую землю, поседел,
Все равно аукается эхом
Боль в груди, ведь я осиротел.